Страсти по Драко
Глава 20. Пока смерть не разлучит нас?
Автор: aguamarina (aguamarina@mail.ru)
Название: Пока смерть не разлучит нас?
Пейринг: классическая гарридрака
Рейтинг: PG-13, мини
Жанр: общий
Статус: закончен
Количество глав: 1
Summary: разлучит ли их смерть? С точки зрения фанатов пейринга – ничего подобного))
Disclaimer: и не мое, и не надо, и не уговаривайте…
Размещение: предупредите
От автора: идея возникла благодаря фразе Malt’ы «Мне кажется, что их и смерть не разлучит».
- Доброе утро, лорд Малфой!
Лорд Малфой высокомерно кивает слизеринскому префекту-семикурснику, проплывая над столом Слизерина скучающе и неторопливо, как и полагается на утренней прогулке.
- Привет, Гарри!
Лохматая голова в неизменных очках появляется меж тарелок на гриффиндорском столе, слегка пугая еще не привыкших к этому зрелищу первокурсников.
Слизерин с чувством собственного превосходства посматривает на Гриффиндор и получает в ответ такие же взгляды. Оба факультета гордятся своими призраками.
***
Минерва МакГонагалл уже очень стара, но продолжает возглавлять Хогвартс. Сейчас она стала напоминать Альбуса Дамблдора – проницательным взглядом, легкой полуулыбкой, прежде редко гостившей на ее лице, привычкой знать о происходящем больше, чем ей рассказывают. Минерва уверена – она знает, какие незавершенные дела остались на этом свете у Поттера и Малфоя. Их вечный спор, их незакончившееся состязание за лидерство. О, им еще долго предстоит существовать в междумирье – малфоевская гордость и поттеровское упрямство не позволят ни одному из них уступить.
***
Хагрид кормит Клювокрыла, вновь вернувшегося к нему после гибели хозяев. Полувеликан стал грузнее, и глаза его, по-прежнему добродушные, гораздо реже улыбаются. Он понимает, что стать призраком – это неправильно, но все же он рад, что хотя бы таким образом Гарри может навещать его, слушать его рассказы, беседовать с ним. Они обсуждают новых питомцев лесничего и новых учеников школы. Гарри – все тот же Гарри, и его призрачный смех отдается в большом сердце Хагрида радостью прошлых дней. Хагрид знает, почему Гарри остался – чтобы Хранителю ключей Хогвартса было не слишком одиноко в мире, где осталось так мало дорогих ему людей. Рубеус понимает, что он не заслуживает такого отношения – но Гарри всегда был слишком добр к нему. Плохо, что Малфой тоже остался – чтобы и после смерти доставать Гарри. Впрочем, Гарри никогда не жалуется; он не только добрый, но и гордый.
***
У Риты Скитер есть мечта, давняя, заветная мечта. Она мечтает взять Последнее Интервью у Гарри Поттера, Мальчика-Который-Не-Умер. В последнее время о Рите стали забывать, ее репортажи уже не пользуются безусловным приоритетом в газете, их стали откладывать из номера в номер, урезать, а один вообще выбросили в корзину. Но если бы она взяла интервью у призрака факультета Гриффиндор… О, они бы вспомнили, кто такая Рита Скитер, они бы еще побегали за ней, умоляя отдать материал именно их газете. Рита знает, о чем бы она спросила Гарри Поттера; она так давно обдумывает эти вопросы, что разбуди ее среди ночи – и она перечислит их, не открывая глаз. Но встретиться с гриффиндорцем ей не удается; не помогло ни письмо от члена Попечительского совета – а ей пришлось в благодарность написать о нем огромную, хвалебную и насквозь лживую статью; ни попытка проникновения в Хогвартс в анимагической личине – оказалось, что школа защищена теперь от подобных визитов; ни самое унизительное – аудиенция у этой ханжи МакГонагалл, которая вежливо, но очень ясно дала понять, что мисс Скитер не светит никакое интервью. Рита уверена – если бы ей дали возможность задать Гарри вопросы, все бы поняли, что Поттер и Малфой по-прежнему остаются пешками в незаконченной игре Дамблдора и Волдеморта, что их влияние на молодые умы является решающим, что в Хогвартсе готовится новая армия для новых сражений. Рита уверена в правильности своей, такой оригинальной и блестящей теории – но получить интервью ей, очевидно, не суждено.
***
В Малфой-мэноре пусто. И тихо. Худоба Нарциссы перешла грань аристократической и стала просто болезненной. Люциус держит спину еще прямее, разговаривает сухо и мало, а взгляд всегда направлен сквозь собеседника, в мир за его спиной. Он хотел бы, чтобы прошлое осталось в прошлом, но не может устоять перед просьбами Нарциссы и проводит несколько вечеров в месяц с ней и сыном. Нарцисса счастлива, Люциус сжимает зубы. Драко чувствует себя виноватым и почти не говорит с отцом, изредка бросая на него взгляд, - но охотно улыбается матери. Он хотел бы стать прошлым для них – время лечит, но не может лишить мать последней радости. Ее любовь – вот что не позволяет Драко уйти. Люциус уверен в этом, а Нарцисса… она никогда об этом не думает.
В другие дни здесь не услышишь ни смеха, ни голосов. В Малфой-мэноре теперь всегда пусто.
***
Профессор травологии Невилл Лонгботтом часто задерживается в оранжерее допоздна. И почти всегда где-нибудь между горшками с мандрагорой или среди кактусов он обнаруживает Гарри, призрачного Гарри, и каждый раз вздрагивает – как ему кажется, незаметно – видя острые шипы опунции, выглядывающие прямо из локтя друга или хищные лепестки росянки, пытающиеся сомкнуться вокруг несуществующей добычи – сердца Гарри. Они говорят о том, что интересно обоим – о школе и об общих знакомых и еще о прошлом – о самых светлых и веселых моментах. Сейчас, издалека, такими кажутся почти все события их бурной хогвартской юности. Невилл никогда не спрашивает однокурсника, почему тот задержался в мире живых; он привык верить Гарри, и если друг так поступил – значит, так надо. Он не способен на что-либо плохое – это ведь Гарри… Невилл никогда не задумывается всерьез над вопросом о неоконченном деле Гарри Поттера. Потому что он – Невилл Лонгботтом; он всегда доверяет друзьям.
***
- Забини, - доносится негромкий голос из соседнего кресла. Блейз выныривает из своих размышлений.
- Знаешь, Драко, я никогда не думал, что все будет вот так, - говорит он.
- А я-то как не думал, - доносится в ответ.
- В страшном сне бы не приснилось…
- Что я попытаюсь спасти Поттера или что не упокоюсь вечным сном в семейном склепе? – смерть вовсе не лишила Малфоя ехидства – скорее, сделала его особенно едким.
- Ни того, ни другого, пожалуй, - задумчиво отвечает Забини, разглядывая на свет свой бокал с вином. – Ты мне когда-нибудь расскажешь, в чем дело?
- Когда-нибудь, - соглашается Драко. – Знаешь, мне больше всего не хватает вот этого, - призрачная рука дотрагивается до бокала, чуть погружаясь внутрь стекла, - вкусов, запахов, солнечного света…
- Когда-нибудь, - соглашается Блейз, как соглашался за годом год. Он уже не верит, что Малфой действительно намерен рассказать ему о себе. Взрослый, воспитывающий наследника Блейз Забини смотрит на Драко, которому всегда будет семнадцать, и сомневается, что поймет его, даже если Драко расскажет ему обо всем, что он когда-то так хотел знать. Он даже немного боится этого – есть вещи, узнавать которые слишком беспокойно.
***
- Уверена, дело в Джинни, - говорит Гермиона.
- Он просто боится встретиться там со Снейпом, - шутливо отвечает Рон, не позволяя жене зайти в размышлениях слишком далеко.
- Ро-он, - Гермиона слегка толкает его в плечо. – Будь серьезнее!
- Зачем? – и правда становится серьезным Рон. – Мы ничего не сможем понять, если Гарри сам не скажет. А он не скажет.
- Но мы должны понять, - Гермиону по-прежнему интересуют сложные загадки. – Рон, ты уверен, что его устраивает это половинчатое существование? Он ведь убил Волдеморта, он достиг своей цели. Что еще держит его здесь?
Возможно, ее привлекает вовсе не загадка. Скорее всего, она просто хочет помочь Гарри. Как всегда.
- Может быть, он чувствует себя виноватым? – предполагает она.
- Гермиона, - убеждает Рон, - ты же знаешь, как это было: поставили памятники всем погибшим и наградили всех выживших. Раздали все возможные компенсации. Принесли все мыслимые извинения. Проследили за справедливостью всех приговоров. Я не знаю, что тут еще можно предпринять.
Гермиона задумывается.
- Сириус, - говорит она.
- Если бы дело было в этом, - отвечает Рон привычно, - Гарри отправился бы за Арку в первый же свой призрачный день.
Уютно устроившись под боком у мужа, Гермиона молчит, но взгляд ее остается напряженным. Она должна понять, обязательно должна понять.
***
Панси Паркинсон-Блэк вышла замуж за одного из отпрысков древнейшего и благороднейшего семейства - после того, как Малфой предал ее и бросил, уйдя туда, куда она не могла за ним последовать. Панси уверена в этом – в самом деле, не из-за Поттера же Драко бросился под макнейровскую Аваду. Но Малфою не удалось уйти от нее навсегда, потому что он все равно любит ее – по-своему, но любит; и именно поэтому он задержался в этом мире. Он ждет, когда Панси придет и отпустит его; но Панси не придет. Панси нравится думать именно так, и она вовсе не намерена менять свое мнение. Поэтому она никогда не навещает «альма матер» - там ее с таким трудом выстроенные отношения с умершим, но не ушедшим Драко могут подвергнуться слишком серьезным испытаниям. Панси не может точно сказать, каким, – но в Хогвартсе не бывает.
***
Иногда лунными ночами страдающая от бессонницы мадам Хуч видит, как над квиддичным полем носятся две серо-серебристые тени на метлах. На самом деле метлы им не нужны, и вообще непонятно, как они ими пользуются – они ведь призраки; практичный ум мадам Хуч нередко занимает этот вопрос; но чаще она просто стоит у окна, глядя на потрясающей красоты финты и приемы в исполнении двух бывших ловцов; благодарение Мерлину, при этом ей не нужно больше переживать, что кто-то свалится с метлы и разобьется, и она всецело отдается безмолвному наблюдению. Она-то знает, что заставило этих вечных соперников остаться в своих призрачных телах – общая любовь к небу, к полету, к квиддичу… Может ли быть иначе?
***
Призраки не нуждаются в сне, в пище, в тепле камина. И глубокой ночью на Астрономической башне им так же хорошо, как в родной факультетской гостиной. Небрежно прислонившись к зубцам, они сидят друг напротив друга на самом краю парапета, и яркий свет луны пронизывает их без труда, не создавая теней.
- Хороший был день, - замечает Поттер.
- Разве? – поднимает бровь Драко. – Не обратил внимания.
- Хороший, - в голосе Гарри улыбка.
- Как ты думаешь, Поттер, нам не… пора?
- А ты хочешь уйти? – чуть тревожно спрашивает Гарри. Драко отрицательно качает головой. Гарри снова улыбается.
- Жаль, что мы так бездарно теряли время при жизни, - говорит Малфой.
- Ничего не поделаешь, - философски замечает Поттер.
Гарри поднимает руку, почти сплошь состоящую из голубоватого лунного света, Драко повторяет его жест, и их ладони сливаются, проникая одна в другую. Гарри приподнимается, тянется к Драко, как будто пытаясь устроиться на его груди, - но они только сливаются, становясь одной, причудливой и странной фигурой. Что при этом чувствуют призраки, неизвестно никому, кроме них самих. Лунный свет слабо прорисовывает закрытые веки Драко, руку Гарри, касающуюся серого камня. Вполне возможно, что они просто счастливы.
T H E E N D
|
