– Ну, удачно доехать, – в голосе бабушки сквозило раздражение.
Они ссорились на протяжении всего лета, и Тедди догадывался, что с
какой-то стороны бабушка рада, что он уже уезжает. Большую часть лета
он даже прожил у Гарри, потратив два горшочка дымолетного порошка,
когда обстановка дома слишком накалялась. Гарри даже согласен был
выслушивать жалобы Тедди на несправедливость этого мира, хотя он не
выдерживал, как только речь заходила о бабушке Тедди. У Гарри был
определенный взгляд с приподнятой бровью, который заставлял Тедди
чувствовать себя виноватым в своих жалобах на что-либо, понимая, что
все это не идет ни в какое сравнение с жизнью Поттера. Однажды он
поделился своим наблюдением с Джинни, но она в ответ засмеялась, что
тоже временами сталкивается с той же проблемой: «Это особенно
несправедливо, когда я злюсь на него за дело», сказала она, немного
успокоив Тедди.
Его не выбрали префектом, и он чувствовал горечь из-за этого. Ремус был
префектом. В мыслях парень называл их «Тонкс и Ремус» вместо «мама и
папа», потому что ему уже пятнадцать, а они мертвы. Не помогло и то,
что Гарри признался, что также не стал префектом, ведь Поттер, как
известно, постоянно был занят спасением мира, а за Тедди ничего
подобного не наблюдалось. Он даже не смог показать себя в квиддиче: из
троих охотников гриффиндорской команды он был худшим.
Он почти решил не брать с собой фотографии, но потом подумал, что это
вызовет лишние вопросы, и все же упаковал их в чемодан. Теперь он видел
их по-другому: Тонкс на фотографии со своего выпуска выглядела слишком
молодой и наивной (Тедди недавно выучил слово «наивный» и теперь не
упускал возможности употребить его), свадьба родителей походила на
фарс, а фото, на котором Ремус был запечатлен с приятелями, вообще
казалось жестокой шуткой. Один умер спустя два года. Второй предал всех
остальных. Третий провел двенадцать лет в тюрьме для того, чтобы потом
три года скрываться и оказаться убитым собственной кузиной. Четвертый
всю свою взрослую жизнь голодал и был нежеланным гостем в обществе, а
потом был очарован молодой, намного моложе него, девушкой, которую
покинул, и умер, прежде чем его сыну исполнился год. «Тоже мне –
друзья…»
Тедди был зол, он постоянно злился, и временами его необъятная злость на всех и вся начинала поглощать его самого. Он хочет
, жаждет есть и спать, слепо, безумно, и ему всегда мало. Каждый день
он съедал столько, сколько хватило бы на троих взрослых мужчин; он ел
так месяцами, но все еще был голоден. Он спал, как ему казалось,
вечность, но постоянно чувствовал усталость. Бабушка говорила, что это
все из-за полового созревания, но Тедди знал только то, что больше не
выдержит ненормальный темп своего тела и разума.
Его ссора с бабушкой перед поездом закончилась, и теперь, вспоминая ее,
он понимает, что женщина выглядела уставшей и постаревшей. Он
вспоминает, что она уже не так молода, и его сердце наполняет печаль:
именно ему она была обязана опустившимися плечами и седыми волосами.
Но его сердце быстро успокоилось, и парень вытянулся поперек сидений. Он может проспать всю дорогу до Хогсмида.
6.
Тедди очень хотел поехать на Кингз Кросс один, но Гарри и слушать
ничего не захотел. Поттер был единственным провожающим на этот раз:
Джинни сидела дома с детьми, Гермиона пропадала на работе, а Рон
отсыпался дома, как мог бы и Гарри. Бабушка, скорее всего, была дома.
С середины июля Тедди жил у Гарри: он через камин отправился в гости к
Эрику, не предупредив об этом бабушку, а когда он вернулся на следующий
день, то застал бабушку настолько злой, какой никогда еще ее не видел.
Он даже не представлял, что она сможет когда-нибудь так разозлиться.
Она была белее полотна, на щеках страшно вздулись и проступили вены, а
голос был настолько тихим, что ему пришлось подойти вплотную, чтобы
слышать ее.
– Ты хотя бы представляешь, как я испугалась?! Тедди не понимал, что для его бабушки пропажа родственника была
равносильна оповещению о смерти, и сначала почувствовал себя ужасно
виноватым, что так ее напугал, но потом все затмила злость. Его
родители мертвы, мертвы уже многие годы, и война давно закончена!
– Мерлин, ба, научись жить проще, не переживая за все на свете! Ты не
можешь излить на меня всю свою чрезмерную заботу, не можешь всю жизнь
держать меня под замком! Я не моя мама!
Она выгнала его. Когда он начал хриплым голосом вопить о том, что
несправедливо отдувается за бесчисленные ошибки своих родителей, она со
смертельным спокойствием в голосе сказала, что если он не будет
придерживаться установленных ею правил, то ему нечего делать под ее
крышей. Эти слова ошеломили парня, проникли ему в самую душу,
показывая, что предел есть даже у терпения его бабушки, и он только что
перешел черту. А он, вместо того, чтобы остановиться, добавил, пытаясь
задеть ее еще больше, что раз она хочет, чтобы все так и было, то
отлично – он так и поступит. Собрав вещи и пройдя через камин, он уже
через десять минут сидел на кухне Гарри и Джинни, судорожно хватая ртом
воздух, чувствуя себя так, словно он тонет. В соседней комнате Гарри
через камин говорил с бабушкой, и, казалось, прошли целые годы, прежде
чем он вышел и с серьезным видом сказал, что Тедди может остаться у
них. Еще никогда он не выглядел менее счастливым при виде Тедди.
Лето выдалось напряженным. Джеймс подхватил драконью оспу, был полностью обсыпан и постоянно
ныл, а Джинни была совершенно измотана работой: она устроилась на
работу в Пророк и часто должна была аппарировать во все уголки страны,
где проходили игры. Тедди, в полной мере оценив ее в роли мамы за
многие недели, поостыл в своих чувствах. Гарри и Рон половину времени
пропадали на заданиях Аврората, в итоге Тедди часто оставался за
главного и присматривал за Лили и Альбусом, которые производили кучу
шума независимо от того, было им хорошо или плохо. Тедди был на грани
сумасшествия. Он дошел до того, что уже был почти готов вернуться домой
к бабушке. Почти.
Так что лето было не лучшим. Он не тренировался в квиддич столько,
сколько ему бы хотелось, и теперь переживал за предстоящие пробы. Он не
выполнил около половины домашних заданий, но особо не переживал по
этому поводу. Зато он стал мастером метаморфмагических татуировок, и,
хотя они не держались больше двух часов, Тедди был очень доволен собой.
Для поездки в Хогвартс он рискнул сделать себе льва во все плечо, и
собирался не надевать мантию, пока тату не исчезнет.
Увидев, что мимо проходит Кара Миджен, Тедди немного развернулся, чтобы
она смогла заметить его татуировку. Но Кара проплыла мимо, не удостоив
его даже мимолетным взглядом, и Тедди нахмурился, чувствуя себя
растоптанным. Пнув землю от злости, он обратил внимание на свои
кроссовки – потертые и изношенные, без присмотра бабушки, которая бы
обязательно настояла на покупке новой пары. – Что ж, – сказал Гарри, – удачного семестра, Тэд. – Он не спал
несколько дней, и это бросалось в глаза: его черты заострились, лицо
было бледным и вытянутым. Но в Пророке написали, что они поймали того,
кого искали этой ночью, и Тедди знал, что, как только уедет поезд,
Гарри вернется домой и проспит несколько дней.
Гарри пожимает Тедди руку, по-отечески его обнимает, что значит для
Тедди больше, чем он бы признался, а потом Тедди оказывается в поезде,
и ему кажется, что еще слишком рано. Его оттесняет толпа, и внезапно он
понимает, что ему еще есть что сказать, срочно, про Гарри, и бабушку, и
семью, как сильно Тедди всех их любит … но поезд уже отъезжает, и Гарри
машет ему вслед. Тедди пытается крикнуть, но он уже слишком далеко, и
поэтому он просто машет в ответ. 7.
Тедди толкает свою тележку сквозь толпы людей, снующих на вокзале Кингз
Кросс. Сегодня первое сентября и ему семнадцать лет. Сегодня он едет в
Хогвартс в последний раз.
Рядом с ним идет бабушка, прикладывая к глазам платочек. Гарри, Джинни,
Рон и Гермиона идут немного позади, смотря, чтобы дети не потерялись в
толпе. Джеймс бежит рядом с Тедди – ему приходится бежать, чтобы не
отставать – и задает всевозможные вопросы о Хогвартсе.
– В следующем году я тоже поеду учиться, – объявляет Джеймс, уже, минимум, в двенадцатый раз.
– Я знаю, приятель, – усмехается Тедди в ответ. – Я куплю тебе сову, когда наступит время.
Джеймс от радости замер и не шел дальше, пока в него не врезалась Роуз, и гневно не закричала: «Двигайся!»
– Правда? – спросил Джеймс, будто Тедди хотел пошутить над ним.
– Да, конечно, – ответил парень, стараясь не засмеяться. – Любую, какую ты захочешь.
– А я смогу… я смогу писать тебе? Когда у меня будет сова? – спросил
Джеймс, старательно избегая смотреть на Тедди. Начиная с прошлого года,
Джеймс буквально поклонялся Тедди, ставя того в неудобное положение.
Несколько месяцев назад Джеймс умудрился заполучить в свои руки палочку
Гарри и попытался перекрасить свои волосы в синий, в итоге попав в
клинику Святого Мунго. Сейчас с Джеймсом все было в порядке – его уши
уменьшились до нормального размера.
– Естественно, Джим. Я как всегда буду писать тебе в течение года.
– И мне! – завопила Роуз. – Мне тоже напиши письмо, пожалуйста!
На третьем курсе префект сказал Тедди, что он пишет больше писем, чем
кто-либо другой. Получал он тоже много: детские рисунки, детальные
жалобы на несправедливости, описания поездок с семьей и даже жуков,
найденных малышами. Дети вообще казались более приятными и менее
раздражающими, когда не находились постоянно рядом, и в школе Тедди
было легче писать им, он даже мог относиться к их проблемам серьезно.
Когда они вышли на платформу, бабушка посмотрела на Тедди – и когда она успела стать такой маленькой и худой? – и прошептала:
– Удачи, Тедди. Я… я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал парень, обхватив ее руками и обняв так сильно, что приподнял ее над землей.
Они помирились перед Рождеством: миссис Уизли написала Тедди в школу,
предупредив, что он может не приезжать на рождественский обед, если не
возьмет с собой бабушку. Тедди решил, что она шутит, но за четыре дня
до рождества, когда Молли заглянула к Гарри и Джинни, она насильно
впихнула его в камин, назвав адрес бабушки и добавив вдогонку: «Не
появляйся мне на глаза, пока не прекратишь разбивать сердце этой бедной
женщине!» Тогда Тедди впервые понял, почему все Уизли боятся свою маму.
– Поставь меня на землю, глупый мальчишка, – сквозь смех проговорила
бабушка, поцеловав его в щеку, прежде чем он ее опустил назад.
Джинни и Гермиона обняли его крепче, чем обычно, и Рон пожал руку крепче.
– Удачи, Тэд, – сказал он. – Учись в этом году получше, – добавил он подмигнув.
Гарри тоже обнял его, обнял очень крепко, прямо посреди платформы, а
Тедди только рассмеялся и обнял его в ответ, даже не думая показаться
ребенком.
– Ты напоминаешь мне своего отца, – сказал Гарри. – Он был хорошим
человеком, как и ты. Тедди воспринял это как комплимент, которым он и
являлся. Фотографии его родителей лежали в чемодане, аккуратно
завернутые в футболки. У него все еще были вопросы, на которые он вряд
ли когда-то получит ответы, и он многого не понимал в их решениях, их
жизни. Но люди, которых он любил, любили его родителей, и это было
главным.
Внезапно оказалось, что Тедди уже со всеми попрощался и сел в поезд.
Джеймс, Альбус и Роуз бежали до конца платформы, чтобы он видел, как
они машут ему, и Тедди смотрит на свою семью, его огромную любящую
семью, пока поезд не сворачивает за угол.
