Автор: vlad
Название: Только не хаффлпафф!
Бета: Пуговичка (Планетка)
Описание: Мертвых надо помнить, а любить – живых.
Отказ: все принадлежит кому-надо.
Жанр: General, POV
Тип: джен
Рейтинг: G
Размер: мини
Пейринг: нжп/старая шляпа
Меня
зовут Хельга. Такое вот дурацкое имя. Я всегда чувствую себя столетней
старушкой, когда его слышу. К счастью, так меня называет только отец, а
мама, бабушка и подружки - Хейли или Хеге. Так немного лучше. Мама
как-то проговорилась, что хотела назвать меня Ванессой, но отец не
позволил. Он считает, что имя должно определять судьбу, и… как это?
Фор… ми? Точно – формировать характер! Имя «Хельга» - старинное, и
означает «успешная, благословенная». Такой отец желает меня видеть. А
мама с ним соглашается.
Она всегда с ним соглашается. Я ни
разу не слышала, чтобы они спорили или ругались. Наверное, это хорошо.
У других детей родители часто ссорятся, иногда даже расстаются, а у нас
всегда мир и покой. Только от этого покоя хочется убежать как можно
дальше. Например, в гости к Джессике. Конечно, у нее всегда шумно:
плачет годовалый братишка, шестилетние близнецы то ругаются, то что-то
затевают, а старшая сестра или спорит с родителями, или что-то шумно
выясняет по телефону. Иногда в дверь тарабанят пострадавшие от проделок
близнецов соседи. В общем, не соскучишься! Джесси называет это
«дурдомом на выезде» и говорит, что хочет хоть недельку пожить там, где
никто не орет. Я бы пригласила ее к нам, но нельзя.
Отец
никогда не разрешал приглашать в гости подруг. Думаю, что это из-за
фотографий. У нас их великое множество, все стены завешаны. И в
кабинете, и в спальнях, и в гостиной. Разве что в туалете их нет. Вы
спросите, что же в этом необычного, ведь во многих домах на стенах
висят семейные фото? Дело в том, что наши фотографии другие -
волшебные. Даже называются по-другому – колдографии. Люди на них могут
двигаться, как картинка на экране телевизора. И на всех фото… вернее,
колдографиях запечатлен один и тот же мальчик. На некоторых он
поменьше, вроде меня сегодняшней, а на некоторых – почти взрослый.
Этот
мальчишка – старший сын отца, мой брат, которого я никогда не видела.
Он давно умер, еще до моего рождения. Точнее, погиб на войне, когда
одни волшебники воевали с другими. Об этом отец рассказал под большим
секретом и строго-настрого запретил даже упоминать об этом в школе.
Так
что это – моя тайна. Даже от Джесси, которой я все-все рассказываю,
потому что она моя самая лучшая подруга. Жалко, что со следующего года
мы больше не будем вместе учиться: после пятого класса я пойду в
колледж для одаренных детей, а Джесси – в обычную школу.
Мама
очень радовалась, когда пришло письмо о том, что меня туда зачислили, а
отец только плечами пожал. Конечно, куда мне до моего брата – ведь он
был героем и волшебником!
Отец(почему-то мне никогда не
хотелось называть его просто «папа») тоже умеет колдовать, а мы с мамой
– нет. Таких, как мы, волшебники называют «маглами». Когда-то отец жил
там, где все такие, как он. Потом случилось несчастье. Да, именно так у
нас в семье это и называют. «Случилось несчастье», - говорит мама
шепотом и с придыханием. И боязливо косится на отца. Сам отец об этом
никогда не рассказывает. Он просто страдает, молча. Конечно, кроме тех
случаев, когда надо сделать мне замечание. Тогда он вспоминает своего
сына, рассказывает о том, каким он был замечательным и как мне до него
далеко.
Так вот, вскоре после того, как «случилось несчастье»,
отец уехал из магического мира и стал жить среди обычных людей.
Устроился на работу в аптеку, встретил маму. Сейчас он почти не
колдует. Единственное, что напоминает о том, что в доме живет
волшебник, - это двигающиеся фото. Раньше я любила их рассматривать.
Мне тогда казалось, что у моего брата очень красивая улыбка. Это сейчас
я знаю, что она противная и слащавая. А иногда просто глупая, как на
тех снимках, где он сжимает в поднятой руке блестящий мячик с крыльями
(отец, кажется, называл его «снитч»), или там, где он вместе с
одноклассниками рассматривает что-то, похожее на золотое страусиное
яйцо.
***
А еще есть кое-что, о чем я никому не
рассказываю. Иногда мне кажется, что я тоже волшебница. Конечно, я не
умею колдовать по-настоящему (если бы умела, превратила бы зазнайку
Родни Трентон в гусеницу), но кое-что у меня получается. Например,
учителя никогда не вызывают, когда я не выучила урок. А однажды, когда
у нас должна была быть контрольная, а Джесси не успела подготовиться
(ее родители весь вечер ругались, а она должна была присматривать за
малышами), я очень захотела, чтобы миссис Апперли не пришла на урок. И
у нее машина сломалась! Но я никому об этом не сказала. Джесси не верит
в волшебство, а родители… наверное, в меня.
***
Сегодня
у меня день рождения, уже одиннадцатый. Наверное, все будет, как всегда
– родители поздравят, я разверну подарки. Потом мы с мамой и Джесси
сходим в парк, покатаемся на карусели. Может, мне опять удастся
выиграть приз, как в прошлом году, когда я упросила маму разрешить мне
поиграть в баскетбол. Чтобы получить большую плюшевую игрушку, надо
было три раза подряд забросить мяч в сетку. После восьмого попадания к
маме подошел хозяин аттракциона и попросил меня увести, «а то он за
себя не ручается».
Спускаюсь по лестнице, противный мальчишка
привычно улыбается мне с портрета. Так же привычно показываю ему язык.
Все как всегда. Впрочем, не все – из гостиной доносятся встревоженные
голоса. Что же случилось, если отец вышел из своего обычного
равнодушного состояния?
- Но ведь это же хорошо, правда? – заискивающе спрашивает мама.
И почему у нее всегда такой робкий голос?
-
В любом случае, мы не можем игнорировать это письмо... – Голос отца
тоже звучит не слишком уверенно, но я бы не сказала, что он недоволен.
Скорее, озадачен. – Если в Хогвартсе считают, что у нее есть магические
способности, она должна научиться с ними справляться. Сегодня мы поедем
на Диагон-аллею и купим все, что может понадобиться.
- Но, дорогой… обычно Хейли проводит этот день со своей подругой…
- Тем более. В Хогвартсе у Хельги появятся новые друзья, и надо прекращать общаться с маглами!
Так-так-так! И какого черта мне надо прекращать общаться с Джесси?! Что еще за письмо? У кого магические способности? У меня?!
Быстро
преодолеваю оставшиеся ступеньки… а вот и письмо – лежит посреди стола.
Коричневый конверт с разноцветной печатью, на которой нарисованы змея,
лев, птица и еще какой-то зверь, похожий на кошку с вытянутой мордой.
Ой, так это же барсук, я его в зоопарке видела!
- Хельга, -
торжественно начал отец, - тебе пришло приглашение из Хогвартса, той
самой школы Магии и Волшебства , о которой я рассказывал! Надеюсь, ты
попадешь на тот же факультет, где училась вся наша семья, и покажешь
себя достойной памяти твоего брата!
Хорошее настроение как
ветром сдуло! Че-ерт! Неужели и в школе вечно улыбающийся братец не
оставит меня в покое?! Разве что… интересно, а как попасть на другой
факультет? Где никто из моей семьи не учился?
***
На
платформе со странным номером «9 ¾» было шумно и бестолково. Огромный
красный паровоз стоял на путях, и от валившего из трубы пара ничего
нельзя было разглядеть. Вопили дети, моего возраста и старше. Кто-то
радостно приветствовал друзей, кто-то, наоборот, исподтишка показывал
недругу кулак. Шумели животные в клетках. Я тихонько погладила котенка,
которого отец купил на Диагон-аллее.
Родители, большинство из
которых были в мантиях, старались перекричать этот гам и не потерять
детей, так и норовивших раствориться в белом тумане.
Отец беседовал с кем-то из своих старых знакомых, а я просто озиралась вокруг.
-
Мерлин! – Девочка с толстой светлой косой выпала из тумана, стукнувшись
о тележку и больно наступив мне на ногу тяжелым ботинком. – Ой, извини!
- Ничего.
- Ты тоже в первый раз едешь в Хогвартс?
Я кивнула.
- Тогда давай держаться вместе! Я – Эмили.
- Хельга.
- Какое классное имя! Так звали основательницу нашего факультета.
- А разве ты знаешь, на каком факультете будешь учиться?
-
Нет, но я думаю… Там и мама училась, и папа, и бабушка с дедушкой. –
Новая знакомая помолчала и добавила: - Интересно, куда делся Артур? Это
мой кузен, он тоже с Хаффлпаффа, на второй курс перешел.
Артур
обнаружился уже в поезде. И всю дорогу они с Эмили рассказывали мне о
том, какой прекрасный факультет, на котором один проучился год, а
другая только собиралась. Какие они там все дружные, как помогают друг
другу. И что представитель именно их факультета был чемпионом Хогвартса
в давнем Турнире Трех Волшебников. В том самом, где участников
оказалось четыре.
Как будто мне мало было историй отца! Все два
месяца он, до сих пор обращавший на меня внимания не больше, чем на
кресло в гостиной, рассказывал про Хогвартс. И, разумеется, про моего
великолепного брата! Кажется, я уже знаю всю его жизнь поминутно. И всю
историю его дурацкого факультета – от Основательницы с моим именем до
наших дней.
К концу поездки я была уверена, что хочу учиться
где угодно, только не в Хаффлпаффе! Конечно, хорошо было бы оказаться
на одном факультете с Эмили... она добрая, отзывчивая и чем-то похожа
на Джесси. Но слушать еще семь лет, что я великому братцу и в подметки
не гожусь – ну уж нет!
Только! Не! Хаффлпафф!!!
***
- Боунс, Эмили!
Моя попутчица садится на табуретку, натягивает шляпу на самый нос.
- Хаффлпафф!
Значит, ей повезло…
- Корнер, Эдвард… Гриффиндор!
Интересно,
а меня туда возьмут? Там учатся смелые, а меня мало чем можно испугать.
Разве что перспективой все семь лет учебы стараться «быть достойной
памяти своего брата».
Мальчишка с непроизносимой фамилией отправился в Слизерин… Скоро моя очередь.
- Диггори, Хельга!
Сажусь на табуретку и, как только ветхая, пропахшая пылью шляпа касается головы, шепчу:
- Только не Хаффлпафф!
- Почему? – удивленно спросил тихий, чуть надтреснутый голос.
- Долго объяснять. Не хочу – и все!
- А ты попробуй. Мне некуда спешить. Ты хочешь учиться на другом факультете? На каком же?
- Я не знаю…
Действительно, я так долго размышляла о том, где не хочу учиться, что совсем не подумала, где же хочу.
- Ты хитра и изворотлива, как слизеринцы?
- Нет… Точно, нет!
Скорей,
я добрая и простодушная. Даже подружки из моей бывшей школы (наверное,
надо привыкать называть ее «магловской»?) удивлялись тому, что я совсем
не умею хитрить. А мне это всегда казалось глупым, ведь говорить правду
гораздо легче!
- Ты стремишься к знаниям, как равенкловцы?
- Не знаю…
Я
всегда хорошо училась, но не потому, что хотела знать больше всех.
Просто не понимала, зачем учиться плохо, если можно достигнуть
большего. Да и маму не хотелось огорчать. Наверное, я не «стремлюсь к
знаниям». Просто мне нравится все делать хорошо.
- Ты решительна и отважна, как гриффиндорцы?
- Я не трусиха!
- Это хорошо. А почему?
- Как это "почему"? Просто я ничего не боюсь.
-
Потому, что умеешь преодолевать свой страх, или тебе просто не хватает
воображения, чтобы представить то, что может тебя испугать?
Ой! А ведь мне действительно никогда не приходилось преодолевать страх, потому что я… потому что мне… не хватало воображения?
Я
никогда не боялась темноты. Ведь если в комнате выключить свет, она
останется такой же, и никакие чудовища в ней не появятся. Я не визжала,
когда девчонки рассказывали страшные истории, потому что все это или
выдумки, или было давным-давно.
- Значит, ты не думаешь, что на другом факультете тебе будет лучше, а просто не хочешь в Хаффлпафф? Но почему?
- Потому что… вы, наверное, уже не помните моего брата? Он тоже учился в этой школе, только давно.
-
Я помню всех, кто когда-либо надевал меня. И, конечно, я помню Седрика.
Умный, смелый, талантливый… настойчивый. Он мог выбрать любой
факультет, но пошел туда, где учились его родители.
- Потому, что им бы этого хотелось?
-
Не только. Еще и потому, что именно там он мог достигнуть того, о чем
мечтал. И не ошибся. На Турнире Трех Волшебников он представлял
Хогвартс.
- Но ведь он погиб во время этого турнира! Разве это
хорошо? Он к этому стремился? - Обида, которую я успешно скрывала ото
всех много лет, вдруг хлынула потоком злых, но казавшихся мне такими
справедливыми, слов: - Лучше бы он выбрал другой факультет! Лучше бы он
не стал чемпионом этого дурацкого турнира и остался жив! Тогда бы мне
не пришлось всю жизнь любоваться на его портреты и слушать о том, каким
он был замечательным! Я бы приглашала в гости подружек! У меня были бы
нормальные родители, а не погруженный в свои переживания отец и мать,
которая бегала за ним с теплым пледом! У меня было бы нормальное
детство!
- Возможно, - тяжело вздыхает шляпа, дождавшись, пока я закончу. – А может быть, тебя бы вообще не было.
- Как это? – теряюсь я.
- Подумай…
И я думаю. Думаю о том, что если бы Седрик не погиб, его отец не покинул бы мир волшебников, не встретил маму…
А
еще я думаю о том, что никогда не считала его своим братом, а только
досадной помехой, стоящей между мной и отцом. Вспомнила, как он
улыбался мне с развешанных по всему дому фотографий. А я показывала ему
язык и сердито отворачивалась. А еще я понимаю, что хочу побольше о нем
узнать. О том, каким Седрик был… на самом деле. И что я больше не боюсь
того, что меня будут с ним сравнивать. Кажется, это и называется
«преодолеть свой страх»? Я сумела! Но ведь это не значит, что меня надо
отправить в Гриффиндор? Именно теперь, когда я, наконец, решила…
- Хаффлпафф! – кричит шляпа.
-
Спасибо! – отвечаю ей и спешу присоединиться к своим друзьям. Эмили и
Артур встречают меня радостным воплем, полноватая старшекурсница со
значком старосты на груди тепло приветствует и пожимает руку.
Кажется, я… дома?
***
-
Рада за тебя, – раздается сверху ворчливый голос. - А теперь, может
быть, ты отнесешь меня обратно? Мне еще двадцать семь человек
распределять по факультетам!
|
