Ластик (Все пределы меня)
Глава 2. Плохой мальчик
– Мой котенок, мой котенок! – она визжит как ненормальная. Дикая, бешеная сука, которая никак не может заткнуться. Её облезлый котяра залез на Иву, которая теперь хочет его прихлопнуть. Все стоят в ступоре и только изредка хлопают глазищами. Никто не хочет подставлять свою задницу.
– Мой котенок! Снимите его! Она же его убьет! – надрывается девица. А все по-прежнему смотрят на котяру и на дерево, которое уже пару раз чуть не раскроило ему черепушку. И ты в том числе. Просто не можешь пошевелиться. Но и оторвать взгляд тоже не в силах.
Кот вцепился в ветки дерева своими когтями, а дерево в ответ мотает его из стороны в сторону, желая сбросить с себя. Скверное зрелище. И ты не можешь ничего поделать, чтобы прекратить его.
– Заткните её кто-нибудь, – знакомый голос практически у тебя за спиной. Рука касается твоего плеча, он словно отталкивается от стоящих на его пути школьников и пробирается вперед, отталкивается от тебя, оставляя невидимую дыру на твоей мантии. Рука с длинными пальцами музыканта, в которой зажата волшебная палочка. Изящный взмах, еле слышное заклинание и… котенок слетает с дерева. По другую сторону стоящего народа его ловит темноволосый слизеринец с помощью заклинания «Вингадиум лавиоса».
– Держи свою шкуру, – рычит Драко Малфой и, забирая животное у Блейза Забини, протягивает его хозяйке.
– Спасибо, – шепчет она, заливаясь слезами, и прижимает несчастный комок шерсти к своей груди. – Спасибо, Драко… – неуверенно звучит имя слизеринца на губах гриффиндорки.
Тот ухмыляется. Это явно забавляет его.
Ты уже буквально видишь картину, которая творится в мозгу этого извращенца. Наверняка, он будет трахать её сегодня ночью, хватать за волосы и заставлять извергать его имя. Взамен извергая свое семя.
Все толпятся вокруг спасителя и спасенного. Никто не ожидал такого финала и поворота событий. Ты в том числе.
Гермиона сжимает твою руку.
– Хорошо, что все так закончилось. Хотя можно было бы не использовать такие радикальные методы.
Ты киваешь. Соглашаешься. Но не отрываешь взгляда от белокурого юноши напротив тебя. Он смотрит на тебя. Его губы что-то шепчут. Пальцы касаются рыженькой шерстки котенка, который жалобно мяукает, потому что обосрался.
– Вытри задницу ему, дура, – более громко произносит он. Забини хихикает. Многие смотрят на животное, а многие на следы его говна на её белой блузе. А Малфой как всегда чист. Во всех смыслах.
– Бедный, – шепчет твоя подружка. – Наверное, очень сильно испугался…
Ты опять соглашаешься и отводишь глаза, позволяя увести тебя подальше от этих людей. Иногда кажется, что ты хочешь быть одним из них. Дружить с такими, как он, и трахать его баб. Или его самого…
– Пошли, – она вцепилась в твою руку. – У нас еще собрание старост, помнишь? Нельзя опаздывать, теперь ведь все хорошо.
Покорно идешь за ней.
– Я так перепугалась, даже пальцем не могла пошевелить. Боялась, что котенка может…
Её голос теряется на фоне твоих мыслей. Высокая фигура слизеринца снова возвращает тебя в реальность. Его тело и её голос.
– Ты меня слушаешь, Рон?
На автомате киваешь.
Ещё один голос и еще одна фигура. Темноволосая слизеринка с ним рядом.
– Это было так благородно, – она фыркает и смеется. – Правда, шкура обделалась прямо на неё! Черт, я еще никогда в жизни так не смеялась.
Теперь хохочет в голос, запрокидывая голову. Белизна её шеи, шелк волос, за который хочется ухватиться посильнее и дернуть со всей силой на себя, а потом впиться в эти губы.
Ну же, тряхни головой, отгоняя от себя все эти странные видения. Но нет… Ты продолжаешь стоять и наслаждаться картинами, которые тебе дарит театр больного воображения.
Слизеринец только ухмыляется.
Ты смотришь на него взглядом, полным презрения. И снова на его подстилку.
– Рон, я хочу, чтобы ты…
– Ага.
Две фигуры удаляются. Заходят в дверь, ты следом за ними, а она за тобой.
Собрание такое же, как и всегда. Проблемы не меняются из года в год. Ты откровенно скучаешь, за что периодически наталкиваешься на её укоризненные взгляды. Она, как и всегда, сидит и делает пометки в своем блокноте, иногда закусывает кончик пера, или задумчиво водит им по своим губам. В такие светлые моменты ты можешь думать только об одном: как бы на месте этого перышка оказался твой дружок. Член затвердевает. Нужно срочно избавиться от этого чувства. Ты кладешь ногу на ногу, ерзаешь на стуле и стараешься смотреть куда угодно, только не на Гермиону. Проклятая фея даже не замечает этого, зато замечает кое-кто другой. Его серые глаза смеются над тобой, но он одобрительно кивает, словно говоря: «не грусти, приятель, я бы тоже её трахнул». Кровь приливает к щекам. Краснеешь. Драко Малфой пересаживается на свободный стул рядом с тобой. Ты готов уйти в другой угол, переползти на другой край комнаты, убежать к противоположной стене, потому что знаешь, что от этого парня нельзя ожидать чего-либо хорошего.
– Может быть, тебе наколдовать ведро холодной воды? – шепчет он.
Нервозный взгляд.
– Не парься, когда она так делает, я тоже могу думать только об одном…
– Заткнись.
– Я думаю, ты знаешь о чем. Да, Ронни?
– Заткнись, – сквозь сомкнутые зубы. Еще секунда – и послышится их скрежет.
– Её милые губки, которые сомкнутся на твоем…
– ЗАТКНИСЬ!
Вы привлекаете внимание.
– Мистер Уизли, мистер Малфой, что опять происходит?
– Спросите у Уизли, это он орал, как бешенный, а не я, – юноша пожимает плечами и возвращается на свое место.
– Все в порядке, извините, профессор…
Ты опускаешь глаза и с облегчением вздыхаешь. Хотя вздыхать еще рано.
– Рон, что он хотел от тебя? – подружка засыпает тебя вопросами, как только вы остаетесь одни в кабинете.
– Ты же знаешь его, Гермиона, просто порол очередную лажу, добиваясь, чтобы я…
– И ему удалось.
Она опять недовольна. Ну и плевать.
Пытаешься поцеловать её. Она неохотно отвечает.
Отпускаешь и уходишь в коридор. Она уходит в другую сторону. Вот так у вас всегда. Может, она фригидна?! Это бы многое объяснило…
Упираешься ладонями и лбом в стену. Жадно ловишь её прохладу и пытаешься забыть предательские мечты. Периодически на месте твоей подружки возникает его подстилка. Её красивые губы нежно касаются твоей плоти, длинные пальцы впиваются в ягодицы, твои стоны и её причмокивания. Все так красочно и ярко, что ты уже готов. Если бы под рукой оказалась какая-нибудь шлюха, то ты не побрезговал бы.
Он словно внял твоим мольбам. Подошел к тебе сзади. Ладони легли на твои руки. Дыхание обожгло ухо. Он чуть ниже ростом, поэтому положил голову на твое плечо. Грудь прижата к твоей спине. Горячий и тоже готовый.
– Ты ведешь себя как сранный педик.
Он сухо смеется тебе в ухо в ответ.
– Это все твоя подружка и её проклятые привычки. Панси куда-то смылась, и мне некуда засунуть свой хрен.
– Подрочи, – предлагаешь ты.
– Занятие не моего уровня, – он снова смеется.
– Кстати купи себе боксеры потуже.
Его рука скользит к твоей ширинке.
Ты замираешь. С наслаждением. Ну и кто из вас педик?!
– Уизли, – шепчет слизеринец. – Я очень сильно хочу твою подружку, хочешь, поменяемся на ночь? Грейнджер на Панси? Паркинсон отличная шлюха, любой каприз…
– Нет.
Юноша отстраняется. Его губы все еще изгибаются в ухмылке.
– Тогда, может быть, твоя сестра?
– Джинни? – глаза непонимающе расширяются.
– Мы могли бы пару раз дрюкнуть твою сестренку. Вместе. Ведь она отличная давалка, не так ли?
Комок подступает к горлу. Делаешь шаг назад. Упираешься спиной в стену. Он снова прижимается к тебе. С фальшивой любовью смотрит в твое лицо.
– Ты ведь уже делал это с ней!..
– Я... Не…
Задыхаешься и теряешь почву под ногами. Страх сковывает по рукам и ногам. Откуда он мог узнать?!
– Было здорово? А? Маленькая шлюшка написала обо всем в своем дневнике… Я случайно нашел его, когда трахал её подружку. Доверять секреты бумаге – это так глупо.
Смеется.
А ты готов плакать.
Никто не должен был узнать.
Почему именно он.
– И что, планируешь обо всем рассказать моим друзьям, семье?
Откуда это странное выражение твоего лица, блеск в глазах и желание заржать. Блондин не доволен твоим поведением, он щурит глаза, облизывает пересохшие губы.
– Даже так, – срывается с его губ. – Все это весьма забавно, Уизли, рад познакомиться с этой стороной тебя.
Ты растерянно моргаешь. Теперь он ухмыляется.
– Планирую, Ронни. И они мне поверят. Особенно, когда я продемонстрирую им тетрадь, зачитаю отдельные страницы. Есть весьма интересные моменты…
– Чего ты хочешь за молчание?
И снова этот чужой уверенный голос, в котором все же слышится обреченность.
– Для начала хочу трахнуть твою грязнокровную сучку. Знаешь, Ронни, я собираюсь дрюкнуть всех твоих подружек! А ты мне поможешь… Подружек и друзей, – добавляет он.
Холодные губы касаются твоих.
– Будешь финальным блюдом, – шепчет он, пока ты ничего не соображаешь и пытаешься не упасть в обморок, не закричать и не убить этого мерзавца.
* * *
Ты врываешься в её комнату, хватаешь за руку и швыряешь на кровать.
Она кричит.
– Где твой дневник?!
– Я не знаю… Зачем тебе это? – младшая сестра ничего не понимает. Её взгляд бегает по комнате.
– Я тебе скажу, где он, – рычишь ты. – Однажды твоя соседка привела сюда одного козла, который ушел, прихватив его с собой. Вечером он на досуге почитал его.
Выражение её лица меняется. Она вскакивает с кровати, бегает по комнате. Ищет его. Заглядывает в каждый уголок комнаты.
– Так вот, там была одна интересная запись… Которой он будет шантажировать нас. Вернее – уже!
– Рон, – вскрикивает она. – У кого он?
– У Малфоя.
– И что… он хочет?
– Гермиону… Хочет, чтобы я помог ему переспать с ней… И с тобой… Он хочет, – ты закрываешь ладонями глаза. Садишься на кровать. – Он грозится рассказать всем… Он это может, Джинни, какого хера ты все это написала?
Ревет.
Хватаешь её за волосы, толкаешь на кровать и орешь.
– Какого хера, я тебя спрашиваю! Нафига было писать в своем дневнике, что мы с тобой перепихнулись пару раз!
Ревет взахлёб.
– Я не хотела… Не хотела… Просто мне нужно было кому-то рассказать об этом. Рон, ведь это неправильно… Что нам теперь делать?
Бьешь её по щекам. Спихиваешь на пол. Разрываешь пуговицы на белой блузе. Обнажаешь белую грудь. Прижимаешься к ней лицом.
– Ничего, малышка, – шепчешь. – Уже ничего, придется сыграть в его игры… Просто позволю ему это сделать…
– Рон! – она пытается сбросить тебя с себя. – Прекрати, не начинай снова!
Но воспоминания все еще такие яркие. А наслаждение так манит. И кровь уже давно устремилась вниз.
– Рон, ты же не отдашь ему Гермиону! Пусть лучше я, пусть со мной….
Ты отрицательно качаешь головой. Задираешь её юбку. Снимаешь трусы. Выпускаешь своего дружка и входишь в неё. Она мокрая и горячая.
Твоя маленькая шлюшка. Твоя сестра.
Вот такой расклад.
Позже вы сидите около кровати на полу.
– Рон, я не хотела…
Ты киваешь.
– Уже ничего не изменить, пока дневник у него…
– Тогда нужно…
Затыкаешь ей глотку поцелуем.
– Прости…
Встаешь и уходишь.
В коридоре его шаги нагоняют тебя. Он отдает тебе мантию-невидимку.
– Это было отличное зрелище, – серые глаза смеются. – Братец и сестричка.
– Ты доволен, Малфой?
– Пока да… Но это ведь только начало, малыш Ронни, – он хлопает тебя по плечу и уходит. Ты со злостью смотришь ему в спину.
Его первое желание было простым… Он хотел увидеть, как ты трахаешь свою сестру. Как его эротические фантазии оживают перед его глазами.
Он чертов извращенец. Этот плохой мальчик.
Но кто из вас хуже?
Ухмыляешься…
– Мой котенок! Снимите его! Она же его убьет! – надрывается девица. А все по-прежнему смотрят на котяру и на дерево, которое уже пару раз чуть не раскроило ему черепушку. И ты в том числе. Просто не можешь пошевелиться. Но и оторвать взгляд тоже не в силах.
Кот вцепился в ветки дерева своими когтями, а дерево в ответ мотает его из стороны в сторону, желая сбросить с себя. Скверное зрелище. И ты не можешь ничего поделать, чтобы прекратить его.
– Заткните её кто-нибудь, – знакомый голос практически у тебя за спиной. Рука касается твоего плеча, он словно отталкивается от стоящих на его пути школьников и пробирается вперед, отталкивается от тебя, оставляя невидимую дыру на твоей мантии. Рука с длинными пальцами музыканта, в которой зажата волшебная палочка. Изящный взмах, еле слышное заклинание и… котенок слетает с дерева. По другую сторону стоящего народа его ловит темноволосый слизеринец с помощью заклинания «Вингадиум лавиоса».
– Держи свою шкуру, – рычит Драко Малфой и, забирая животное у Блейза Забини, протягивает его хозяйке.
– Спасибо, – шепчет она, заливаясь слезами, и прижимает несчастный комок шерсти к своей груди. – Спасибо, Драко… – неуверенно звучит имя слизеринца на губах гриффиндорки.
Тот ухмыляется. Это явно забавляет его.
Ты уже буквально видишь картину, которая творится в мозгу этого извращенца. Наверняка, он будет трахать её сегодня ночью, хватать за волосы и заставлять извергать его имя. Взамен извергая свое семя.
Все толпятся вокруг спасителя и спасенного. Никто не ожидал такого финала и поворота событий. Ты в том числе.
Гермиона сжимает твою руку.
– Хорошо, что все так закончилось. Хотя можно было бы не использовать такие радикальные методы.
Ты киваешь. Соглашаешься. Но не отрываешь взгляда от белокурого юноши напротив тебя. Он смотрит на тебя. Его губы что-то шепчут. Пальцы касаются рыженькой шерстки котенка, который жалобно мяукает, потому что обосрался.
– Вытри задницу ему, дура, – более громко произносит он. Забини хихикает. Многие смотрят на животное, а многие на следы его говна на её белой блузе. А Малфой как всегда чист. Во всех смыслах.
– Бедный, – шепчет твоя подружка. – Наверное, очень сильно испугался…
Ты опять соглашаешься и отводишь глаза, позволяя увести тебя подальше от этих людей. Иногда кажется, что ты хочешь быть одним из них. Дружить с такими, как он, и трахать его баб. Или его самого…
– Пошли, – она вцепилась в твою руку. – У нас еще собрание старост, помнишь? Нельзя опаздывать, теперь ведь все хорошо.
Покорно идешь за ней.
– Я так перепугалась, даже пальцем не могла пошевелить. Боялась, что котенка может…
Её голос теряется на фоне твоих мыслей. Высокая фигура слизеринца снова возвращает тебя в реальность. Его тело и её голос.
– Ты меня слушаешь, Рон?
На автомате киваешь.
Ещё один голос и еще одна фигура. Темноволосая слизеринка с ним рядом.
– Это было так благородно, – она фыркает и смеется. – Правда, шкура обделалась прямо на неё! Черт, я еще никогда в жизни так не смеялась.
Теперь хохочет в голос, запрокидывая голову. Белизна её шеи, шелк волос, за который хочется ухватиться посильнее и дернуть со всей силой на себя, а потом впиться в эти губы.
Ну же, тряхни головой, отгоняя от себя все эти странные видения. Но нет… Ты продолжаешь стоять и наслаждаться картинами, которые тебе дарит театр больного воображения.
Слизеринец только ухмыляется.
Ты смотришь на него взглядом, полным презрения. И снова на его подстилку.
– Рон, я хочу, чтобы ты…
– Ага.
Две фигуры удаляются. Заходят в дверь, ты следом за ними, а она за тобой.
Собрание такое же, как и всегда. Проблемы не меняются из года в год. Ты откровенно скучаешь, за что периодически наталкиваешься на её укоризненные взгляды. Она, как и всегда, сидит и делает пометки в своем блокноте, иногда закусывает кончик пера, или задумчиво водит им по своим губам. В такие светлые моменты ты можешь думать только об одном: как бы на месте этого перышка оказался твой дружок. Член затвердевает. Нужно срочно избавиться от этого чувства. Ты кладешь ногу на ногу, ерзаешь на стуле и стараешься смотреть куда угодно, только не на Гермиону. Проклятая фея даже не замечает этого, зато замечает кое-кто другой. Его серые глаза смеются над тобой, но он одобрительно кивает, словно говоря: «не грусти, приятель, я бы тоже её трахнул». Кровь приливает к щекам. Краснеешь. Драко Малфой пересаживается на свободный стул рядом с тобой. Ты готов уйти в другой угол, переползти на другой край комнаты, убежать к противоположной стене, потому что знаешь, что от этого парня нельзя ожидать чего-либо хорошего.
– Может быть, тебе наколдовать ведро холодной воды? – шепчет он.
Нервозный взгляд.
– Не парься, когда она так делает, я тоже могу думать только об одном…
– Заткнись.
– Я думаю, ты знаешь о чем. Да, Ронни?
– Заткнись, – сквозь сомкнутые зубы. Еще секунда – и послышится их скрежет.
– Её милые губки, которые сомкнутся на твоем…
– ЗАТКНИСЬ!
Вы привлекаете внимание.
– Мистер Уизли, мистер Малфой, что опять происходит?
– Спросите у Уизли, это он орал, как бешенный, а не я, – юноша пожимает плечами и возвращается на свое место.
– Все в порядке, извините, профессор…
Ты опускаешь глаза и с облегчением вздыхаешь. Хотя вздыхать еще рано.
– Рон, что он хотел от тебя? – подружка засыпает тебя вопросами, как только вы остаетесь одни в кабинете.
– Ты же знаешь его, Гермиона, просто порол очередную лажу, добиваясь, чтобы я…
– И ему удалось.
Она опять недовольна. Ну и плевать.
Пытаешься поцеловать её. Она неохотно отвечает.
Отпускаешь и уходишь в коридор. Она уходит в другую сторону. Вот так у вас всегда. Может, она фригидна?! Это бы многое объяснило…
Упираешься ладонями и лбом в стену. Жадно ловишь её прохладу и пытаешься забыть предательские мечты. Периодически на месте твоей подружки возникает его подстилка. Её красивые губы нежно касаются твоей плоти, длинные пальцы впиваются в ягодицы, твои стоны и её причмокивания. Все так красочно и ярко, что ты уже готов. Если бы под рукой оказалась какая-нибудь шлюха, то ты не побрезговал бы.
Он словно внял твоим мольбам. Подошел к тебе сзади. Ладони легли на твои руки. Дыхание обожгло ухо. Он чуть ниже ростом, поэтому положил голову на твое плечо. Грудь прижата к твоей спине. Горячий и тоже готовый.
– Ты ведешь себя как сранный педик.
Он сухо смеется тебе в ухо в ответ.
– Это все твоя подружка и её проклятые привычки. Панси куда-то смылась, и мне некуда засунуть свой хрен.
– Подрочи, – предлагаешь ты.
– Занятие не моего уровня, – он снова смеется.
– Кстати купи себе боксеры потуже.
Его рука скользит к твоей ширинке.
Ты замираешь. С наслаждением. Ну и кто из вас педик?!
– Уизли, – шепчет слизеринец. – Я очень сильно хочу твою подружку, хочешь, поменяемся на ночь? Грейнджер на Панси? Паркинсон отличная шлюха, любой каприз…
– Нет.
Юноша отстраняется. Его губы все еще изгибаются в ухмылке.
– Тогда, может быть, твоя сестра?
– Джинни? – глаза непонимающе расширяются.
– Мы могли бы пару раз дрюкнуть твою сестренку. Вместе. Ведь она отличная давалка, не так ли?
Комок подступает к горлу. Делаешь шаг назад. Упираешься спиной в стену. Он снова прижимается к тебе. С фальшивой любовью смотрит в твое лицо.
– Ты ведь уже делал это с ней!..
– Я... Не…
Задыхаешься и теряешь почву под ногами. Страх сковывает по рукам и ногам. Откуда он мог узнать?!
– Было здорово? А? Маленькая шлюшка написала обо всем в своем дневнике… Я случайно нашел его, когда трахал её подружку. Доверять секреты бумаге – это так глупо.
Смеется.
А ты готов плакать.
Никто не должен был узнать.
Почему именно он.
– И что, планируешь обо всем рассказать моим друзьям, семье?
Откуда это странное выражение твоего лица, блеск в глазах и желание заржать. Блондин не доволен твоим поведением, он щурит глаза, облизывает пересохшие губы.
– Даже так, – срывается с его губ. – Все это весьма забавно, Уизли, рад познакомиться с этой стороной тебя.
Ты растерянно моргаешь. Теперь он ухмыляется.
– Планирую, Ронни. И они мне поверят. Особенно, когда я продемонстрирую им тетрадь, зачитаю отдельные страницы. Есть весьма интересные моменты…
– Чего ты хочешь за молчание?
И снова этот чужой уверенный голос, в котором все же слышится обреченность.
– Для начала хочу трахнуть твою грязнокровную сучку. Знаешь, Ронни, я собираюсь дрюкнуть всех твоих подружек! А ты мне поможешь… Подружек и друзей, – добавляет он.
Холодные губы касаются твоих.
– Будешь финальным блюдом, – шепчет он, пока ты ничего не соображаешь и пытаешься не упасть в обморок, не закричать и не убить этого мерзавца.
* * *
Ты врываешься в её комнату, хватаешь за руку и швыряешь на кровать.
Она кричит.
– Где твой дневник?!
– Я не знаю… Зачем тебе это? – младшая сестра ничего не понимает. Её взгляд бегает по комнате.
– Я тебе скажу, где он, – рычишь ты. – Однажды твоя соседка привела сюда одного козла, который ушел, прихватив его с собой. Вечером он на досуге почитал его.
Выражение её лица меняется. Она вскакивает с кровати, бегает по комнате. Ищет его. Заглядывает в каждый уголок комнаты.
– Так вот, там была одна интересная запись… Которой он будет шантажировать нас. Вернее – уже!
– Рон, – вскрикивает она. – У кого он?
– У Малфоя.
– И что… он хочет?
– Гермиону… Хочет, чтобы я помог ему переспать с ней… И с тобой… Он хочет, – ты закрываешь ладонями глаза. Садишься на кровать. – Он грозится рассказать всем… Он это может, Джинни, какого хера ты все это написала?
Ревет.
Хватаешь её за волосы, толкаешь на кровать и орешь.
– Какого хера, я тебя спрашиваю! Нафига было писать в своем дневнике, что мы с тобой перепихнулись пару раз!
Ревет взахлёб.
– Я не хотела… Не хотела… Просто мне нужно было кому-то рассказать об этом. Рон, ведь это неправильно… Что нам теперь делать?
Бьешь её по щекам. Спихиваешь на пол. Разрываешь пуговицы на белой блузе. Обнажаешь белую грудь. Прижимаешься к ней лицом.
– Ничего, малышка, – шепчешь. – Уже ничего, придется сыграть в его игры… Просто позволю ему это сделать…
– Рон! – она пытается сбросить тебя с себя. – Прекрати, не начинай снова!
Но воспоминания все еще такие яркие. А наслаждение так манит. И кровь уже давно устремилась вниз.
– Рон, ты же не отдашь ему Гермиону! Пусть лучше я, пусть со мной….
Ты отрицательно качаешь головой. Задираешь её юбку. Снимаешь трусы. Выпускаешь своего дружка и входишь в неё. Она мокрая и горячая.
Твоя маленькая шлюшка. Твоя сестра.
Вот такой расклад.
Позже вы сидите около кровати на полу.
– Рон, я не хотела…
Ты киваешь.
– Уже ничего не изменить, пока дневник у него…
– Тогда нужно…
Затыкаешь ей глотку поцелуем.
– Прости…
Встаешь и уходишь.
В коридоре его шаги нагоняют тебя. Он отдает тебе мантию-невидимку.
– Это было отличное зрелище, – серые глаза смеются. – Братец и сестричка.
– Ты доволен, Малфой?
– Пока да… Но это ведь только начало, малыш Ронни, – он хлопает тебя по плечу и уходит. Ты со злостью смотришь ему в спину.
Его первое желание было простым… Он хотел увидеть, как ты трахаешь свою сестру. Как его эротические фантазии оживают перед его глазами.
Он чертов извращенец. Этот плохой мальчик.
Но кто из вас хуже?
Ухмыляешься…
