Описание: дискуссия Ровены и Салазара о принципах обучения в Хогвартсе. Ни любви, ни
приключений… Если вам покажется, что фик противоречит канону, имейте в виду –
вам не показалось ;)
Отказ:героев имеет Роулинг, заголовок… ну, чем навеяло – тем навеяло)) Жанр: общий Тип: джен Рейтинг: G Размер: мини Пейринг: нет
Благодарность: Кадрили, переписка с которой идею фика и навеяла…
Ветер доносил с зеленых холмов заунывный плач волынки и слабый запах вереска.
Несколько лет назад маги выбрали место для своей школы именно здесь, вблизи
границы с Шотландией; выбирали долго, тщательно, приложив немало сил. А силы им
были доступны немалые, несмотря на молодость. Да, они были молоды, эти четверо
магов, они хотели улучшить лежавший перед ними мир, они дружили… во всяком
случае, недавно еще дружили. И, ах да, все они были чистокровными; что,
разумеется, было неглавным. Обладая чем-либо, легко считать это
неглавным. Еще недавно они дружили - когда строили эту школу, увлеченные
грандиозной, как всем показалось, идеей Ровены о создании лучшей школы
волшебства и чародейства, которая когда-либо существовала в Англии; а может
быть, и не только в Англии – думали они. Они были молоды, амбициозны и
невероятно талантливы. То, что они оказались друзьями, не могло быть ничем иным,
как только знаком судьбы. Так думал каждый из них еще недавно. Теперь кое-кому
казалось, что это была насмешка судьбы – великой и злой шутницы. Домашние и
свободные эльфы, вейлы и великаны, гоблины, русалки и кентавры – чья только
магия не помогала строить эту школу. Четверо магов-основателей были молоды – но
успели заслужить уважение многих волшебных существ. Друиды, и фейри, и драконы,
и вампиры, и лепреконы, и гномы, и, как говорят, майары… Замок рос и поднимался,
и с каждым днем и даже часом выглядел все внушительней и величественней; но дело
было не в массивности каменной основы, а в мощи накладываемых заклинаний; чтобы
понять систему оплетавших и связывавших его чар, обычному волшебнику не хватило
бы и жизни; и двух жизней не хватило бы, чтобы оценить изящество и стройность
этой поистине уникальной системы чародейства. Замок завораживал и покорял; и они
назвали его Хогвартс. Они набрали учеников и учили их, и, казалось, это было
самое увлекательное в мире занятие – передавать детям, яркоглазым, жаждущим
знания, все то, что умели и знали сами. А после первого выпуска что-то
разладилось, что-то надломилось – не в замке, нет, замок мог стоять тысячелетия;
трещина прошла не по основанию, а по основателям. В день, когда играла
волынка – а волынки здесь играли почти всегда, - в одной из башен Хогвартса шел
жаркий спор, который нисколько не способны были пригасить долетавшие с холмов
заунывно-резкие звуки незатейливой мелодии. Башня входила в вотчину Ровены
Рейвенкло; Ровена и была одной из спорящих, а вторым был черноволосый маг в
зеленой мантии – Салазар Слизерин, тот, чьим именем всего лишь через тысячу лет
станут пугать малолетних грязнокровок. - Вспомни, мы затеяли это лишь потому,
что в Англии стало появляться слишком много магглорожденных магов, - Ровена, как
обычно, старалась выстроить логическую цепочку, веря, что перед силой логики
ничто не может устоять. – Мы ведь согласились - помнишь? - что им следует
помочь, что нельзя оставлять их в изоляции в маггловском мире, где они зачастую
изгои, где их вынуждают скрывать свои способности. Ты же знаешь, что едва ли
один из сотни магов использует свой дар среди магглов открыто – счастливчики,
кому очень повезло. Еще десяток-другой делает это полулегально, и в любой момент
их могут изгнать, посадить в тюрьму или просто убить. А большая часть их
стыдится своей магии, как какого-то уродства, прячет ее, и так удачно, что они и
сами начинают верить в свою ординарность. Ты представляешь, что это такое –
добровольно отказаться от магии? - Нет, - тут же отозвался насмешливый голос,
как будто только и дожидавшийся паузы в горячей речи девушки, - и уверен, что ты
тоже не представляешь этого, дорогая Ровена. Ты живешь среди магии с колыбели,
как и все мы, - и поэтому никто из нас не способен даже близко представить,
каково это – не пользоваться своей силой. Так что давай не будем рассуждать о
том, о чем не имеем представления. - Но ты согласен, что это ужасно,
Салазар? - «Ужасно» что, Ровена? Положение магглорожденных магов или то, что
мы не можем вообразить этого положения? Выражайся точнее, будь любезна; не
уподобляйся Гриффиндору. - Годрик, между прочим, твой друг, - вскользь
заметила волшебница. – Однако ты прав, извини. Хорошо, мы не можем влезть в
шкуру магглорожденных; но мы знаем факты. А факты эти таковы: магическое
сообщество не отвергает пришельцев, но и ничем не помогает им. - Ты всегда
это твердила, Ровена, - улыбнулся Салазар, на сей раз вовсе не насмешливо. –
Точнее, вы с Хельгой. Это вполне в ее духе – помогать сирым и убогим. -
Во-первых, - отозвалась Рейвенкло довольно резко, - они не сирые и не убогие.
Среди магглорожденных встречаются настоящие гении, о чем тебе прекрасно
известно. А во-вторых, разве не за это мы любим Хельгу? Да, она добра безмерно;
и если от тебя завтра отвернутся все – разве не о ней ты подумаешь в первую
очередь, разве не к ней пойдешь, точно зная, что она не захлопнет перед тобой
дверь? Между прочим, и сейчас из-за наших склок больше всего страдает она… -
Я знаю, - пожал плечами Слизерин. – Поэтому и тянул со своими предложениями все
эти семь лет. Но больше не могу. - Но это невозможно,
Моргана-прародительница! – Ровена почти вышла из себя. Видит Мерлин, она всегда
ценила практический и парадоксальный ум Салазара, но с той же неизменностью ее
раздражали его насмешливость, невозмутимость и та легкая отстраненность, с
которой он говорил обо всем на свете – как будто сам был выше этого света,
где-то над ним. – Нельзя создавать факультет только для чистокровных, это
неправильно! - Почему, Ровена? – в голосе Слизерина была легкая злость – но
явно только из-за непонятливости собеседницы. Волшебница резко отвернулась к
окну, стараясь успокоиться. Самый ясный, самый проницательный ум в их четверке –
это звание было признано за ней почти официально. Почему, почему он вечно
говорит так, будто сомневается в этом? - Потому что, - заговорила она,
повернувшись, - это подрывает саму идею существования Хогвартса. Мы хотим помочь
магглорожденным магам адаптироваться в нашем мире – а для этого они должны расти
и учиться в нем, чтобы потом не чувствовать себя здесь чужаками, пришельцами!
- Ровена! – в голосе Салазара звучала чуть ли не жалость. – Они всегда будут
чувствовать себя чужаками, потому что они и ЕСТЬ чужаки! - Мы будем учить
их! - Да! – кажется, молодой волшебнице наконец-то удалось задеть чувства
друга: он поднялся с кресла и наклонился к ней через стол, его лицо было в
нескольких дюймах от ее глаз. – Да, мы будем учить их – но отдельно! Три
факультета – три! – для магглокровок и всех желающих. И только один – для тех,
кто хочет учить своих детей среди себе подобных… - Но это неправильно! –
Ровена тоже наклонилась, еще более приблизившись к Салазару; ее синие глаза
сверкали. – Мы говорим о полной ассимиляции – и вводим раздельное обучение. Где
же логика? - Пусть ассимилируются, общаясь… - Ровена непонимающе сдвинула
брови, и Салазар понял, что в запале перешел на парселтанг. – Пусть общаются, -
повторил он уже на английском, отходя от стола к окну. - Но я могу доказать тебе
– совместное обучение неминуемо снижает планку требований к чистокровным магам
до недопустимого предела. Пока магглокровки учат элементарные заклинания и варят
простейшие зелья, чистокровные маги валяют дурака на уроках, потому что для них
это – домашняя, повседневная, на уровне инстинктов магия. И они, во-первых,
бездельничают вместо того, чтобы привыкать к усердным и планомерным занятиям; а
во-вторых, приобретают опасную иллюзию собственного всезнайства и
всемогущества. - И тем не менее, - упрямо сказала Ровена, глядя в спину
Салазару и не то радуясь, не то жалея, что он отошел, - обучать их раздельно все
равно, что тренировать в раздельных командах по квиддичу: команда
магглорожденных никогда не сможет играть так, как чистокровные маги… Салазар
стремительно обернулся. - Вот именно, Ровена, - «никогда». Это не политика,
не пристрастность и не «noli me tangere»* аристократии – это просто факт, такой
же, как то, что маггл никогда не станет магом. С этим глупо спорить, Ровена; с
этим спорить невозможно. Ровена покачала головой. Она не признавала слова
«невозможно». Трудно, долго, тяжело – да; но не невозможно. - Просто нужно
лучше продумать планы занятий и расписание, - решительно сказала она. – Ты сам
сказал – магглу не стать магом. Но эти дети – они родились магами. И значит,
ничуть не хуже выходцев из чистокровных семей. Ни по потенциалу, ни по
способностям к обучению. - Они приходят к нам в одиннадцать, - возразил
Салазар. – Человек, изучающий язык с одиннадцати лет, никогда не будет говорить
на нем так, как тот, кто общается на этом языке с рождения. Так и с магией.
Магглорожденные могут выучить все, что угодно, на уроках и не знать простого
заклинания чистки ковров – потому что в их доме ковры чистили щеткой… Ровена
хотела что-то возразить. - …и не заставляй меня снова повторять это, - со
злостью продолжил Салазар. – Да, я по-прежнему считаю, что магглокровки несут
угрозу самому существованию нашего сообщества. Время от времени какой-нибудь
болван начинает хвалиться своими талантами среди магглов – и рано или поздно
один из этих болванов, схваченных маггловским правосудием, поможет им попасть в
чье-либо поместье или покажет путь в одну из наших деревень, не скрытых чарами,
- в обмен на свободу или жизнь. Твоя двоюродная тетка, Ровена, - напомни мне,
что сделали с ней магглы, решившие, что именно она - колдунья, виновная в засухе
и гибели их посевов? «Откуда он всегда все знает?» - с ненавистью подумала
Ровена, не отвечая. Закрыв глаза и отвернув лицо, она пыталась прогнать упорно
всплывающие перед ней картины: руины сгоревшего теткиного дома, черный кот с
остекленевшими глазами, лежащий в луже собственной крови, клок седых волос на
лезвии лопаты… о нет! - Прости, Ровена, прости, - словно издалека, услышала
она голос Слизерина и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. - Я
в порядке, - сухо сказала она, поворачиваясь к нему. Судя по выражению лица
Салазара, она была явно не «в порядке». - Прости, - еще раз повторил он. – Но
ведь это правда… - Поэтому мы и должны учить их, - сказала она чуть нетвердым
голосом. – Чтобы они считали этот мир своим и заботились о нем… так же, как
мы. - Они всегда будут чувствовать себя вторыми, - возразил Салазар. – И
поэтому однажды захотят быть первыми. - Сознание собственной правоты заставило
его высоко вскинуть голову. – И поэтому первого сентября я наберу на свой
факультет тех, кого сочту нужным, и буду учить их так, как считаю нужным, -
чтобы они смогли постоять за себя… если это когда-нибудь понадобится. - Мы не
позволим тебе сделать нечто подобное, Салазар! – волнение окрасило щеки Ровены
легким румянцем. – Ты идешь против наших принципов, ты предаешь своих
друзей! - Я пытаюсь показать вам реальность, - Салазар, напротив, казался
более спокойным, чем несколько минут назад. – А если вы не пожелаете увидеть
ее… - Что тогда, Салазар? – голос волшебницы был отчетлив и звонок – так
звенит туго натянутая струна. – Что тогда? Черноволосый маг прикоснулся
пальцами к вискам. - Тогда я уйду, - глухо сказал он. – Я уйду и буду делать
то, что считаю нужным. Тишина на минуту заполнила комнату. Затем издалека
донесся особенно надрывный стон волынки, будто пробуждая собеседников. -
Подумай, Салазар, я прошу тебя – подумай, - неожиданно мягко произнесла Ровена.
– Я прошу тебя. Салазар Слизерин окинул ее долгим непонятным взглядом и
вышел.
T H E E N D
* noli me tangere (лат.) – не прикасайся ко
мне; выражение, если не ошибаюсь, библейское.
