Поздно вечером Гермиона возвращалась к себе от МакГонагалл, с которой они обсуждали, как лучше украсить к Рождеству замок, когда услышала, что по темному боковому коридору кто-то бежит. Слабый свет Люмоса выхватил из темноты взволнованное лицо ее крестника, Джеймса Сириуса Поттера, старшего сына Гарри и Джинни.
– Тетя Гер… Профессор Грейнджер! – сбивчиво от нехватки воздуха после долгого бега начал подросток. – Там… Там дуэль!
– Где? – как декан факультета и просто учитель она обязана была вмешаться.
Шумно переводя дыхание, Джеймс молча махнул рукой и, развернувшись, побежал обратно. Гермиона устремилась за ним.
В центре одного из заброшенных залов Хогвартса, на четвертом этаже, в крыле, которое до этого момента считалось надежно закрытым, окружив себя непроницаемым магическим куполом, в поединке сошлись два семикурсника, гриффиндорец и слизеринец. Остальные ребята, среди которых преобладали ученики шестого и седьмого курсов, окружили дуэлянтов плотным кольцом, взявшись за руки.
За пеленой защитного барьера мелькали вспышки заклинаний – и далеко не безобидных. Неужели минувшая война так ничему и не научила людей? Пусть этих детей еще и на свете не было, но их родители, они должны были им рассказать, научить…
Когда Гермиона попыталась пройти к защитному куполу, то никто из учеников даже не пошелохнулся, чтобы пропустить ее. Сделав еще один шаг вперед, она ощутила толчок в грудь и отлетела на несколько шагов, с трудом устояв ногах. То, что на деле выглядело просто как толпа любопытных, на деле оказалось магическим кругом. Вот почему они держались за руки! Один из самых сильных магических щитов. Сила заклинания, сотворенного участниками, защищает их и не дает никому прорваться в центр круга, если только они сами этого не захотят.
– Профессор Грейнджер, – обратился к ней высокий смуглый слизеринец, – прошу вас, не вмешивайтесь! Они сами должны разобраться. Именно для этого мы стоим здесь.
– Мистер Рейнольдс, что вы, в конце концов, о себе возомнили?! Это школа! И в ней запрещены магические поединки! И немагические тоже.
– Профессор, если вы сейчас попытаетесь прервать дуэль… Во-первых, это вам не удастся, а, во-вторых, два чистокровных рода будут обесчещены… – продолжал уговаривать ее студент.
Ничто не могло так вывести Гермиону из себя, как постоянное напоминание о ее происхождении и о том, что она ни черта не смыслит в многовековых традициях магических семей.
Но прежде чем она успела что-либо ответить или предпринять, позади раздался холодный голос:
– Пятьдесят баллов с Гриффиндора! Что здесь происходит?
Северусу Снейпу хватило мгновения, чтобы оценить обстановку, неуловимым движением извлечь из рукава волшебную палочку и краем глаза отметить противоречивые эмоции, сменяющиеся на лице Грейнджер – от возмущения, вызванного снятыми с ее факультета баллами, до желания тут же, с со всеми красками и ненужными подробностями, расписать ему, так что же здесь на самом деле творится. Как будто у него своих глаз нет!
– Профессор Снейп, я…
– Профессор Грейнджер, у меня сейчас нет времени на светские беседы. Будьте добры, отойдите в сторону и не мешайте мне разобраться с этим.
– Но я…
В этот момент внутри купола заклинание противника зацепило гриффиндорца и он начал оседать на пол, но этого почти никто не заметил, поскольку все были поглощены перепалкой профессоров.
– Я сказал «с дороги», несносная девчонка! – прорычал Снейп и рванулся вперед.
Никогда прежде не видевшая у него такого лица, даже в худшие моменты, когда он орал на Гарри Поттера, Гермиона резко подалась назад, к кругу. В отличие от нее Снейп моментально понял, что это значит. Как и Рейнольдс, который повернул кисть левой руки так, чтобы не выпустить ладони соседа, но в то же время, чтоб волшебная палочка, кончик которой выглядывал из рукава, была нацелена на декана Гриффиндора. Заколебавшись на мгновение, обезоружить ему ученика (в этом случае Грейнджер все поймет и парню грозит отчисление) или оглушить (в этом случае также ко всеобщему облегчению разорвется круг, и можно будет добраться до дерущихся, но зато все шишки посыплются на него), Северус остановился на втором варианте, и, резко выбросив руку вперед, невербальным Ступефаем отправил своего студента в нокаут. Остаточной силой заклинания разорвавшейся магической цепи смело внутренний защитный купол, и дуэлянтов, как и остальных учеников, отбросило к стенам. Посреди зала остались стоять только профессора Трансфигурации и ЗОТИ. Как и следовало ожидать, это чудо природы с вороньим гнездом на голове вместо волос все истолковала неправильно.
– Да вы с ума сошли – нападать на учеников! – закричала Гермиона, выхватывая палочку и направляя ее на зельевара.
Но прежде чем он успел как-то среагировать, зал наполнило золотистое свечение и все замерло.
– Они обезумели – устраивать дуэль на глазах у учеников! – раздался раздраженный голос директрисы и в зал вошли МакГонагалл и Флитвик. – Мало им тех отвратительных сцен, которые они устраивали ранее, так теперь еще… Кстати, а что это были за чары? – спросила она, обращаясь к маленькому декану Равенкло.
– Остановки времени, – скромно потупившись, ответил он. – Но действуют они недолго, поэтому, если вы не отказались от своей затеи, мы должны поторопиться.
Окинув взглядом неподвижные фигуры, Минерва сказала:
– Думаю, самое время. Да и тянуть дальше не имеет смысла.
Направив палочки на своих коллег и переглянувшись, волшебники одновременно выкрикнули:
– Inter pares amicitia! *
Яркая вспышка на миг скрыла фигуры мужчины и женщины в центре зала, затем померкла. Флитвик снял временные чары и, пока Северус и Гермиона приходили в себя, занялся учениками. Обливиэйт, затем Эннервейт – и вот уже еще один студент сидит на полу и растерянно моргает.
МакГонагалл тем временем накинулась коршуном на своих коллег:
– Это неслыханно! До чего докатились… Драка! При учениках! 100 баллов со Слизерина, профессор Снейп! 100 баллов с Гриффиндора, профессор Грейнджер! И жду вас обоих завтра утром у себя в кабинете! Свободны!
И уже обернувшись к ученикам:
– Это всех касается! Живо по своим спальням!
Те, довольные, что собственно их нахождением вне гостиных после отбоя никто на фоне произошедших событий и не заинтересовался, быстренько покинули место недавней баталии.
_____________________
* Дружба между равными

* * *
К немалому удивлению деканов Слизерина и Гриффиндора, наутро никто и не заикнулся о вчерашних событиях.
– Неделя до Рождества, нам есть о чем думать, кроме текущих слизерино-гриффиндорских конфликтов, – заявила директриса. – Профессор Грейнджер, кажется, у вас были какие-то предложения?
Снейп хмыкнул. «Ну как же! Чтоб у нашей выскочки и не было предложений!»
– Да, давайте все послушаем несравненную мисс Грейнджер! Ее восхитительные идеи не раз нас выручали из затруднительного положения.
«Это что, я сказал?»
Все в изумлении воззрились на него. Больше всего была удивлена сама мисс Грейнджер, поскольку ей показалось, что она слышала одновременно две фразы, произнесенные голосом Снейпа, но остальные, похоже, ничего не замечали.
«Ха, видела бы ты сейчас себя! Чучело! Говори уже давай, что хотела!»
– Так что же, о прекрасная, услышим ли мы от вас хоть слово в утешение? – с совершенно ошарашенным видом чуть ли не пропел Снейп.
Гермиона моргнула. Флитвик и МакГонагалл обменялись кивками. Остальные просто решили, что так и надо.

* * *

Гермиона спешила в свои комнаты, чтобы спокойно сесть и обдумать сложившуюся ситуацию. Она так толком и не пообедала, поскольку Снейп вел себя уму непостижимо. Он вслух отвешивал ей изысканные комплименты и тут же умудрялся вполголоса сказать гадость. Как ему это удавалось?
«Вот нетопырь облезлый, свалился на мою голову!» – подумала она.
– Профессор, я, право, слишком смущена вашим вниманием, – внезапно прозвучал ее голос в тишине коридора.
– Не стоит, моя леди, – раздался голос угадайте-кого позади нее. – Почту за честь я быть у ваших ног…
«Сдалась ты мне триста лет, дура малолетняя…»
«Что? А сам-то?»
– О, я … Вы…
– Я внимаю вам, затаив дыхание…
«Да пошла ты!..»
– Профессор Снейп, как вы это делаете?
О чудо! Слова и мысли совпали?
– Что именно вы имеете в виду?
И тишина. Никаких альтернативных фраз.
И тут ее осенило.
«Да как вы смеете… вы… урод несчастный… как смеете вы применять ко мне легилименцию?»
– Профессор, я вам нравлюсь?
«Что??? Идиотка недоделанная! После всех этих лет до сих пор путать легилименцию и чтение мыслей! И ее еще называют лучшей ученицей века!»
– Мисс Грейнджер, я бы открыл вам свои чувства, если б не опасался так холодности с вашей стороны…
Осознав, ЧТО именно было произнесено его устами, Снейп в бешенстве умчался, на прощание зыркнув на Гермиону так, что у той дрожь по спине прошла.

* * *

Он не появился за ужином. Она его не видела ни на следующий день, ни через день.
Утро третьего дня застало ее в расстроенных чувствах. Нет, не так она хотела, чтобы это произошло. Слышать сладкие речи и одновременно оскорбления – это выводило ее из равновесия. Но это было не то. Ни яда, ни желчи, которыми была так наполнена его речь... Мысли его, которые ей довелось слышать, хоть и были полны оскорблений, но были абсолютно бесцветны. А ей хотелось ощутить вкус настоящей битвы, чувствовать, как воздух вибрирует от напряжения, слышать свист воображаемого клинка, рассекающего воздух, когда она отвечает Снейпу на очередную колкость. Ей хотелось парировать его выпады и наносить удары самой. И наблюдать, как пренебрежение в его глазах постепенно вытесняется восхищением.
«Стоп! А это откуда?»
Гермиона фыркнула и, бросив последний взгляд в зеркало, отправилась в библиотеку.

* * *

Три дня поисков. Три дня поисков и все бесполезно! То, что зелья здесь не помогут, он понял сразу. Но осознавать, что вся его библиотека не смогла ему помочь в решении такой маленькой проблемы, было невыносимо. Забыть обо всем и сделать вид, что ничего не случилось, он не мог. Как только он услышал обрывок разговора о своем предполагаемом увлечении Грейнджер, несомненно, навеянном его дурацким поведением за обедом, он тут же заперся в подземельях. Не хватало еще, чтобы о нем судачил весь замок! Нет, он, конечно, проводил занятия, как и полагается, и пресекал все шушуканья одним взглядом, но обедать, завтракать и ужинать предпочитал у себя. А также, стоило ему заметить Грейнджер, он спешил скрыться из виду, пока она его не заметила.
«А как она покраснела, услышав о его так называемых «чувствах»! Интересно, а если бы и на самом деле… Так, хватит!»
Придется и вправду идти в библиотеку.

* * *

В библиотеке стояла тишина, и почти никого не было. Что ж, это только на руку.
«Я помню, это должно быть где-то здесь… такой огромный фолиант с полустертыми рунами… Черт, да где же он? Неужели кто-то из этих недоумков заинтересовался древней магией? Ладно, их здесь немного. А на руки, насколько я помню, это книга не выдается. Сейчас найду».
Немногочисленные студенты, сидевшие в этот час в библиотеке, испуганно вжимались в свои места, когда глава факультета Слизерин отправился в рейд по читальному залу, ястребиным взором всматриваясь в пыльные тома, лежавшие перед учениками. Он уже собирался обратиться к мадам Пинс за помощью, когда в дальнем конце библиотеки заметил Грейнджер. Первый порыв немедленно испариться, пока она его не увидела, прошел, когда он разглядел, что за книгу читает невыносимая всезнайка. И вот уже ноги сами его несут к ее столу.
«Какого черта, маленькая дрянь, вам потребовалось брать именно ту книгу, которая нужна мне???»
– Какая приятная встреча, мисс Грейнджер! День добрый! Вы даже не представляете, насколько я рад вас видеть! А что, позвольте полюбопытствовать, вы читаете?
Гермиона подняла на него покрасневшие то ли от слез, то ли от беспрерывного чтения по ночам глаза, и Северус ощутил укол совести.
«Черт! Она же слышит мои мысли! И я ее тоже… Стоп! А почему так тихо? Она что, не думает?»
Взглянув на Гермиону, он увидел, что она протягивает ему раскрытый на середине фолиант.
«Чары, влияющие на отношения между людьми», – гласил заголовок. А дальше… а дальше страница была вырвана… две… три… десять страниц!
– Чертовы имбецилы! – с чувством произнес Снейп. – Узнаю, кто это сделал – в два счета вылетят из Хогвартса!
– А если уже? – устало спросила профессор Трансфигурации.
– Что уже? – не понял маг.
– Уже вылетели. Закончили то есть. Давно. Ведь этой книге столько лет!
Зельевар выругался.
Гермиона хмыкнула.
– Что ж, по крайней мере, в любви к студентам вы по-прежнему не объясняетесь и не слагаете мадригалов в их честь, а значит, психически здоровы. Что не может не радовать, – заключила она, вставая из-за стола.
«Что за…»
– Вы говорите, о богиня…
– Вы идете на обед или снова будете отсиживаться в укрытии? – перебила она и, ни разу не оглянувшись, покинула библиотеку.
Это был настоящий вызов. Теперь он не мог не пойти.
И уже по ходу ему пришла в голову совершенно потрясающая идея, что если не допускать ни в мыслях, ни в речи крайностей, совсем как в библиотеке, то заклятие не дает о себе знать. Что ж, это выход. Поскольку в очередной раз выставлять себя дураком ему не хотелось.
Во время обеда Снейп был необыкновенно учтив, но не слащаво-приторен, с оскорбительным мысленным подтекстом, который слышала только она, а… Словом, выглядело все это так, словно он изо всех сил себя сдерживал.
«А ему идет быть… учтивым», – подумала Гермиона и улыбнулась.
Перехватив ее взгляд, он вопросительно вскинул бровь, но так как ни реплики, ни мысли вслед за этим не последовало, ему не оставалось ничего иного, как изобразить некое подобие улыбки в ответ. Скрепя сердце, Северус был вынужден признать (правда, про себя), что Грейнджер не так ужасна, как он всех и в том числе себя пытался убедить. Нелегко все же сдавать свои позиции.
За ужином ситуация повторилась, за исключением того, что теперь было легче. Снейпу легче. Ибо Гермиона, на первый взгляд, не испытывала никаких затруднений. Словно обмениваться милыми, ничего не значащими фразами со Снейпом для нее было в порядке вещей. Северус же про себя продолжал гадать, кто мог наложить на них заклятие, и каким образом это удалось сделать незаметно, а заодно строил планы мести. Привстав, чтобы передать Гермионе пирог, он случайно перехватил многозначительный взгляд, которым обменялись Флитвик и МакГонагалл, поглядывая в их сторону. Что-то щелкнуло в его мозгу и все встало на свои места. Так вот кто за этим стоит!
Строгий профессор ЗОТИ провел несколько мучительных минут, размышляя, как лучше сообщить коллеге о своем открытии, чтоб это не слишком бросалось в глаза, и не придумал ничего лучше, как тихонько толкнуть Гермиону под столом и выразительно скосить глаза в сторону директора. И – о боги! – эта девчонка, которой еще и на свете не было, когда он уже принял Темную метку, сообразила, что к чему, куда быстрее, чем он сам. Коротко кивнув ему в знак того, что она все поняла, Грейнджер поднялась и быстро вышла из Зала.

* * *

Полностью погруженный в свои думы, Северус Снейп совершенно не ожидал, что его схватят за руку и втянут в темную нишу. Ибо тискать слизеринского декана по углам – такая мысль может прийти в голову только сумасшедшему, да и то не всякому. Первый момент был безвозвратно упущен, но годами выработанные рефлексы взяли свое, и уже в следующую секунду кончик его волшебной палочки упирался в горло неведомому противнику, коим оказалась… Гермиона Грейнджер.
– Вы с ума сошли? – прошипел он, пряча палочку в рукав и отталкивая женщину.
– Я хотела поговорить с вами.
– И для этого не нашли лучшего места и времени? И способа? Мерлин! Да если б вы не застали меня врасплох, от вас и мокрого места бы не осталось! Только остывающий труп!
– Слушайте, вы хотите снять заклятие или нет?
– Я, что, по-вашему, похож на идиота?
– Да или нет?
– Мне дорога моя репутация!
– Да или нет?
– Вас заклинило? Да. Что еще? Надеюсь, это был не праздный вопрос?
– Ммм… Профессор Снейп, скажите… Только честно! – Гермиона решила проигнорировать угрожающий взгляд, которым наградил ее профессор. – Чары, наложенные на директорский кабинет, все еще настроены на вас?
– Зачем вам? Вы, что, решили устроить там засаду Минерве? Ну, хорошо, хорошо… Да, настроены, поскольку никому не пришло в голову заняться этим и исправить.
– Отлично!
Игнорируя обидные замечания и намеки, которые, впрочем, благодаря чарам тут же превращались в цветистые комплименты, Гермиона рассказала ему об обрывке разговора, услышанном ею после собрания, и посвятила в свой маленький план.
– Вы, что, и вправду рассчитываете, что это как-то поможет? – (а вы и вправду рассчитывали, что убедить Северуса Снейпа будет легко?)
– Значит, договорились. Сегодня. Сразу после отбоя. Здесь. До встречи, профессор!
– Грейнджер! И не вздумайте опаздывать! – фыркнул он ей вслед, выходя из ниши. – Это вам не свидание.

* * *

Когда он пришел в назначенное время, Гермиона уже ждала его.
– Ну и как работает ваш план на деле? – саркастически осведомился он.
Ведьма молча шагнула к нему и, встряхнув сверток, который держала в руках, накинула серебристую ткань на них обоих.
– Надо же… – профессор аж присвистнул. – Мантия Поттера… В гости успели смотаться по каминной сети или отобрали у его отпрыска?
Декан Гриффиндора молчала, чувствуя, как краска заливает лицо и шею. Черт! Ну что за дурацкая привычка краснеть в самое неподходящее время, выдавая себя с головой? Хорошо хоть темно и не видно. Она клятвенно пообещала Джеймсу, что ни одна живая душа не узнает о том, что мантия у нее. Хотя… она же ему не сказала, что возьмет с собой Снейпа…
Ночная прогулка под мантией-невидимкой со Снейпом на деле оказалась еще хуже, чем втроем с Роном и Гарри когда-то во времена учебы. И еще более смущающей. Во-первых, потому что Снейп был высок, и ему приходилось сгибаться, нависая над ней и обдавая горячим дыханием. (Хотя от кого прятаться, когда главный Ужас Хогвартса отирается рядом с ней под волшебной тканью? Но все равно лучше, чтоб их не видели). Во-вторых, Мистер Летящая Походка попытался было продемонстрировать свои способности и тут, ввиду чего Гермиона путалась в его ногах и мантии, и в результате они топтались на месте.
– Мисс-Я-Все-Решу-Сама, вы не могли бы делать шаги пошире, чтобы я о вас не спотыкался? – прошипел он ей в самое ухо.
– А вы, Мистер-Я-Ужас-Летящий-На-Крыльях-Ночи, не могли бы вы их делать помельче и пореже, чтобы я успевала убирать ноги прежде, чем вы на них наступите?
Так, непрерывно пререкаясь и спотыкаясь, они добрались до статуи горгульи. С входом проблем не возникло, поскольку Снейп как заместитель директора был в курсе всех паролей. Сонная горгулья пропустила их, даже не потрудившись открыть глаза. Только пробормотала что-то вроде «Ходят тут всякие…»
И вот они у цели. Грейнджер тут же рванула к книжному шкафу, тихонько шепнув ему, чтобы не разбудить портреты директоров Хогвартса: «Придерживайте мантию, чтоб не соскользнула, и посветите мне, пожалуйста! А то одной рукой неудобно книги листать…» Когда Грейнджер начала инспектировать содержимое нижних полок, все мысли выветрились из умной головы Северуса Снейпа. Да и мудрено ли, когда в непосредственной близости, то и дело случайно задевая то рукой, то ногой, вокруг тебя суетится привлекательная молодая женщина да еще в такой… кхм… в таком интересном ракурсе ему ее видеть еще не доводилось. Поэтому, не вспоминая о том, что как бывший директор он мог обеспечить им куда более удобное пребывание в данном кабинете и без всех этих шпионских заморочек, профессор сейчас был способен лишь послушно следовать за ней от полки к полке, чтобы обеспечить освещение Люмосом. Впрочем, о том, чтобы портреты не проснулись в неподходящий момент и не устроили шум, он позаботился еще в самом начале, только Гермионе сказать об этом… забыл.
– Вот она! – прервал его странные мыследвижения возглас Гермионы.
Поскольку Грейнджер явно не собиралась подыматься, ему пришлось присесть рядом с ней на корточки, чтобы заглянуть в книгу. Только в книгу ему почему-то упорно не заглядывалось, в поле зрения постоянно попадали детали, на которые он предпочитал не смотреть или смотреть, но в другом месте, в другой ситуации и в другой компании. Поэтому, демонстративно отвернувшись, Северус принялся ждать, что скажет гриффиндорка.
Некоторое время тишину нарушал только шелест переворачиваемых страниц.
– Нашла! – внезапно сказала Гермиона.
– И что там? – нарочито безразличным тоном спросил Снейп.
Женщина что-то сбивчиво забормотала себе под нос, видимо, наполовину читая вслух, наполовину – про себя. Зельевар смог разобрать только «дружба между равными… примирить… ненавистных врагов… точное влияние на конкретного волшебника до сих пор не изучено…»
Закончив чтение, Грейнджер внимательно посмотрела на своего коллегу и, тщательно подбирая слова, произнесла:
– Контрзаклятия не существует. Зельями снять нельзя. Но… действует только шесть дней, если не обновлять.
– И почему вы думаете, что Минерва или Флитвик не обновляли чары?
– Потому что прошло только три дня, а обновлять нужно через шесть.
– А вы вообще уверены, что это то?
– Уверена, потому что других чар такого рода не существует. Только Империо и зелья, а это, как вы понимаете, исключено.
Северус кивнул, соглашаясь с ее доводами, и спросил:
– И что вы предлагаете?
– Осталось три дня – надо выдержать всего три дня! И еще один день притвориться.
– Зачем?
– Затем, чтоб Минерва подумала, что чары подействовали, и не стала их обновлять!
– И вы думаете, она клюнет на это? Не знаю, как вы, а у меня другие планы…
– Ну что вы судите обо всех по себе? Профессор МакГонагалл не столь подозрительна, как вы! И потом… вы же хотите отомстить?
Снейп замер.
– И?
– Тогда четыре дня – три и еще один. Пусть директор поверит в то, что ее план удался. А потом мы… – она сделала многозначительную паузу. – В лучших традициях! Вы же не против?
Маг помолчал – больше, чтоб набить себе цену – затем небрежно проронил:
– Возможно, в этом и есть какой-то смысл…


* * *

Три дня пролетели незаметно в предпраздничной суете и последних приготовлениях. Наступило утро четвертого дня. Как пристально ни вглядывалась МакГонагалл в лица Гермионы и Северуса за завтраком, она не видела никаких изменений - они по-прежнему мило переговаривались, смеялись и шутили. Минерва метнула торжествующий взгляд в сторону Флитвика. «Я же говорила!»
Тем же вечером, в Сочельник, деканы двух враждующих факультетов покидали кабинет Минервы последними после традиционного чаепития, когда директор окликнула их.
– Омела, – с улыбкой сказала она.
Снейп метнул раздраженный взгляд вверх, уверенный, что еще минуту назад там ничего не было, но, поймав предупреждающий взгляд Гермионы «Сейчас!», он только пожал плечами. Склоняясь к ее лицу, он подумал: «Это же не может быть так ужасно?»
… Это было чудесно… И потому, когда деликатное покашливание МакГонагалл заставило его оторваться от припухших губ его бывшей ученицы, он испытывал крайнее недовольство, которое не преминул излить на головы своей сообщницы и своей начальницы.
«Это было весело!» – подумала Гермиона, когда после дикого ора, учиненного ею и Снейпом, и сотрясавшего стены кабинета в течение получаса, Северус отвесил ошарашенной директрисе шутовской поклон и, галантно распахнув перед Гермионой двери, бросил через плечо: «С Рождеством, Минерва!»
Так странно было бросаться колкими фразами, которые не достигали цели, парировать выпады, увертываться и лавировать, зная, что перед тобой не враг, а союзник.
Снейп, до этого шедший впереди нее, внезапно остановился, и Гермиона едва не упала, налетев на него. Он подхватил ее, но не убрал руки, когда она восстановила равновесие.
– И что теперь? – спросил он, пристально вглядываясь в ее лицо.
– Теперь? Не знаю… Наверное, все по-прежнему…
– А если я не хочу по-старому? Я хочу сказать… мисс Грейн…
– Гермиона, – перебила она его.
– Гермиона, вы сильно будете возражать, если я… правда, здесь нет этой чудовищной икебаны…
Остаток фразы повис в воздухе, поскольку Гермиона, привстав на цыпочки, сама поцеловала его.
– Так вы не возражаете? – спросил он, когда они прервались, чтобы перевести дыхание.
– Совсем нет, – улыбнулась волшебница. – И я даже не возражаю против того, чтоб вы продолжали меня поддразнивать. Только не слишком агрессивно, как вы умеете! Просто это… так…
Она замолчала и покраснела.
Глядя на ее румянец, заметный даже в неверном свете факелов, Снейп подумал, что Уизли все же непроходимый дурак.
– Так почему? – спросил он.
Гермиона продолжала смущенно молчать.
– Может, потому что это так… возбуждает? – предположил Северус.
Девушка кивнула. Все, на что хватило его хваленой выдержки – это втолкнуть ее в ближайшую пустую комнату. Это оказался класс ЗОТИ.

* * *

Джеймс Поттер-младший, пунцовый от смущения, попятился из кабинета и тихонько притворил за собой дверь. Немного подумав, он наложил простенькие запирающие чары, чтоб дверь можно было открыть только изнутри, и поплелся назад, в гриффиндорскую башню. Теперь не было нужды вздрагивать от каждого шороха и, леденея от ужаса, вжиматься в стену, пытаясь слиться с ней воедино. От опасности быть пойманным Филчем его надежно оберегала отцовская мантия-невидимка, которую три дня назад ему вернула профессор Грейнджер, а Снейп… Что ж, слизеринскому декану и по совместительству заместителю директора на сколько-то там времени будет совсем не до того, чтобы ловить в темных коридорах маленьких гриффиндорских нарушителей. Еще, подумалось мальчику, будет что ответить тете Гермионе, когда она вновь решит на правах крестной и просто декана его факультета призвать его к порядку. Но едва мысль была сформулирована до конца, как Джеймс тут же устыдился ее. Не по-гриффиндорски это! Отцу бы точно не понравилось. Да и не только в этом дело. Просто после папы с мамой и дяди Джорджа Джеймс больше всего на свете любил свою крестную. Даже больше чем бабушку Молли. Пусть она и была редкостной занудой – так говорил дядя Рон, ее бывший муж – но она была добрая, и с ней было интересно. Она всегда могла его научить чему-то новенькому, что потом можно было использовать против слизеринцев (правда, она не подозревала о таком применении полученных знаний), и еще с ее помощью, если как следует постараться и прикинуться несчастным и забитым созданием, всегда можно было избежать вполне заслуженного материнского гнева. Поэтому старший отпрыск Поттеров с вниманием отнесся к просьбе родителей присматривать за тетей Гермионой в школе и вот уже четвертое Рождество кряду организовывал своих одноклассников, остававшихся в школе на каникулы, проводить Сочельник вместе с их деканом. И было в этом что-то такое… сначала упросить Хагрида принести маленькую елочку, нарядить ее и установить в кабинете мисс Грейнджер, а потом весь вечер пить чай с имбирным печеньем и, усевшись в круг, слушать сказки и древние легенды, которые рассказывала им профессор Трансфигурации. Ведь Рождество – это семейный праздник, а у нее никого не было…
Так было и в этот вечер. Но профессор Грейнджер почему-то не пришла и ребята, устав ждать, разбрелись по своим спальням. Только Джеймс во что бы то ни стало решил дождаться крестную и вручить ей рождественский подарок. Когда Гермиона не вернулась и через полтора часа, он всерьез забеспокоился – и, набросив мантию-невидимку, отправился на ее поиски. И… нашел.
Вспомнив сцену, свидетелем которой он стал, подросток вновь покраснел. Не то чтобы он открыл для себя что-то новое – он не раз и не два заставал за подобным же своих родителей в самых неприспособленных для этого местах. На кухне, к примеру, или в гостиной. Взрослые вообще странные существа. Они почему-то считают, что если под омелой принято целоваться, то рождественская елка предназначена для более серьезных действий. Но чтобы при этом так ругаться, да еще в два голоса? С таким юный гриффиндорец столкнулся впервые.
Вообще, если уж говорить начистоту, то Джеймс был бы не прочь остаться там и досмотреть все до конца – мало ли… вдруг пригодится. Но, памятуя отцовские рассказы о том, что от пронзительного взгляда профессора Снейпа и мантия-невидимка не спасет, он решил не рисковать. Если уж его в общем-то добрый и покладистый отец так бурно реагировал на непрошенные вторжения в неподходящий момент, то страшно представить, на что способен в гневе профессор… Ни к чему рисковать факультетскими баллами и тем самым еще больше расстраивать любимую крестную.
Завершив свое путешествие в кабинете профессора Грейнджер, Поттер-младший огляделся. Все было так же, как он оставил, уходя. На столе по-прежнему стоял нетронутый чайный сервиз. Только чай, скорей всего, остыл, и печенья в вазочках поубавилось – видно, кто-то из ребят возвращался. В углу под елкой поблескивали праздничными обертками рождественские подарки, а на стене красовался плакат, который они с Майклом вчера весь вечер зачаровывали, чтоб он переливался волшебными огнями: «Счастливого Рождества, профессор Грейнджер!»
Подумав немного, мальчик достал волшебную палочку и исправил фамилию «Грейнджер» на «Снейп». В конце концов, это теперь только вопрос времени, так ведь?
Еще он решил про себя, что у тети Гермионы, оказывается, очень красивая грудь – почти такая же, как у мамы, и уж куда лучше, чем у новой жены дяди Рона, которую он упорно не хотел звать тетей. Он и не звал, но она все равно приходила к ним в гости вместе с мужем. Джеймсу пришло в голову, что Рон Уизли, хоть и мамин брат, видимо, и вправду не блещет умом, раз променял Гермиону на эту тощую француженку или кто она там, которая и двух слов-то правильно сказать не может.
Еще один взмах палочкой, чтобы поставить слово «профессор» в множественное число. Ведь как ни крути и как ни прискорбно это для школы, но Снейпов отныне будет двое. Джеймс нервно хихикнул. Интересно, а как ему самому теперь, когда они поженятся, надо будет звать строгого учителя по ЗОТИ – дядя Северус?..
Полюбовавшись еще раз на свое художество, старший сын Гарри Поттера со спокойной совестью отправился спать.

------------------------

 

Часть 1                   Оглавление