Путь к тебе
Глава 7
Моей выдержки хватило на три дня. Возможно, я бы продержался и дольше, но Панси в своей игре с огнем зашла слишком далеко. Если целью всего этого было избавиться от меня, то справилась она мастерски.
На место назначения мы прибыли около полудня. На небе не было ни облачка, и ясное зимнее солнце во всей красе открыло нашим взглядам этом заснеженный кусочек рая. Курорт находился на склоне горы. Большую его часть занимали лыжные трассы, разделенные участками леса. Чуть в стороне располагались бревенчатые двухэтажные коттеджи. Со склона открывался фантастический вид на долину озер, лежавшую у подножия горы.
Мы с Панси поселились в отдельном коттедже. Дом оказался очень уютным и сразу мне понравился. На первом этаже находилась гостиная с небольшим камином и кухня, наверху располагались спальня и ванная. Панси окинула помещение скептическим взглядом и сказала, что Драко все–таки безнадежный романтик. Она бы предпочла менее уединенный курорт или шумный пятизвездочный отель. Ну что ж, наши взгляды на жизнь в очередной раз не совпали, и я этому даже не удивился.
Для «совместного отдыха» мы с Панси довольно редко виделись. Утро и почти всю первую половину дня, когда я катался на лыжах, она спала. Как только моя слизеринская половина просыпалась, то сразу же уходила или собирала у нас толпу народа.
Большая часть наших гостей обращалась со мной, как с пустым местом. Видя, как ко мне относится Панси, они поступали также. Если бы не Драко, я бы, наверное, сошел с ума.
На общих вечеринках он всегда держался немного в стороне. А я чаще всего подсаживался к нему, и мы разговаривали. Когда эмоции грозили вырваться наружу, он начинал безостановочно язвить, и это странным образом успокаивало меня. Но в тот момент, когда произошел срыв, его рядом не оказалось.
Была уже глубокая ночь. Практически все наши гости разошлись, но Панси все еще сидела в гостиной с каким–то парнем. Я лежал в спальне и слышал почти все, что они говорили. Меня била дрожь. Разговор шел обо мне. До ушей долетали такие слова, как «ничтожество», «глупец», «тряпка».
Конечно, я и раньше догадывался, что у Панси не осталось ко мне никаких чувств. Но так открыто она об этом еще не говорила, а то, что этот разговор предназначался мне, не вызывало сомнений. Панси говорила четко и громко.
Я думал только о том, как бы не сорваться и не устроить скандал. Это стало бы лишь еще одним унижением. Нет, я уйду с высоко поднятой головой. На этот раз это конец. Я все понял Панси!
Но они все говорили и говорили. Каждое слово причиняло боль, словно пощечина. Я закрыл уши руками и зажмурился. Кровать казалась слишком большой, стены давили, а отголоски фраз продолжали долетать до слуха.
Не знаю, сколько так пролежал, съежившись и зажав уши ладонями. Последний раз я чувствовал себя таким потерянным и несчастным, сидя в чулане у дяди с тетей.
Но время не стоит на месте, и голоса внизу стихли. Я опустил руки и прислушался. В доме было тихо.
Меня захватила совершенно неудержимая радость ребенка, который верит, что все плохое позади. Даже обида на Панси куда–то подевалась. Я решил, что сейчас обязательно спущусь вниз и поговорю с ней, скажу, что не обижаюсь. И она это оценит.
Я быстро обулся и направился вниз. Кажется, на лестнице я улыбался. Но картина, которая открылась мне внизу, заставила время остановиться. Дальнейшее я видел словно в замедленной съемке.
Они оба все еще были там. Мое присутствие осталось незамеченным. Эти двое были слишком увлечены друг другом. Панси лежала на диване, сверху, опираясь на локти, над ней нависал тот парень из поезда. Они целовались. Из одежды на Панси осталось только нижнее белье и полностью расстегнутая рубашка, на нем – лишь брюки. Ее руки скользили по его спине, оставляя следы ногтей.
Мои ноги словно приросли к полу. Я стоял и смотрел, краем сознания отмечая совершенно незначительные на первый взгляд вещи.
Он ощутимо прикусил ей кожу на шее, а мне она этого никогда не позволяла.
Нужно расстегнуть рукава рубашки. Иначе он не сможет снять с нее лифчик.
Кстати, это я подарил ей этот комплект белья. Белое. Этот цвет совершенно не идет Панси. И о чем я только думал? Хотя ему вроде нравится.
Вот он расстегивает ширинку. От нетерпения это выходит не сразу.
Она смеется.
Затем Панси поворачивает голову и смотрит на меня. Глаза в глаза. Я вижу, как меняется ее лицо, когда он входит в нее. В этом есть что–то садистское. Вся ситуация напоминает наказание. Она не отводит взгляд.
Кажется, этот парень замечает неладное и тоже поворачивается. Мое присутствие не производит на него никакого впечатления. На мгновение они замирают, и он просит меня уйти и не мешать им.
Это словно звук выстрела. Понимание происходящего накатывается на меня в одно мгновенье. Я хватаю с вешалки свою куртку и выскакиваю на улицу. Бегу, не разбирая дороги, подальше от нее. Подальше от себя.
Когда рассудок возвращается ко мне, я где–то в лесу. Вокруг только деревья и ни единой живой души. Вместе со способностью мыслить приходит ощущение холода и нечеловеческой усталости. Идти дальше я не могу. Пальцы заледенели, и вместо заклинания аппартации из моей палочки вылетает лишь сноп красных искр.
Сначала ничего не происходит: только звуки ночного леса и миллионы звезд над головой. Но вдруг в мой мир врывается яркий свет. Усилием воли поворачиваю голову.
Последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание – это лицо Драко Малфоя.
На место назначения мы прибыли около полудня. На небе не было ни облачка, и ясное зимнее солнце во всей красе открыло нашим взглядам этом заснеженный кусочек рая. Курорт находился на склоне горы. Большую его часть занимали лыжные трассы, разделенные участками леса. Чуть в стороне располагались бревенчатые двухэтажные коттеджи. Со склона открывался фантастический вид на долину озер, лежавшую у подножия горы.
Мы с Панси поселились в отдельном коттедже. Дом оказался очень уютным и сразу мне понравился. На первом этаже находилась гостиная с небольшим камином и кухня, наверху располагались спальня и ванная. Панси окинула помещение скептическим взглядом и сказала, что Драко все–таки безнадежный романтик. Она бы предпочла менее уединенный курорт или шумный пятизвездочный отель. Ну что ж, наши взгляды на жизнь в очередной раз не совпали, и я этому даже не удивился.
Для «совместного отдыха» мы с Панси довольно редко виделись. Утро и почти всю первую половину дня, когда я катался на лыжах, она спала. Как только моя слизеринская половина просыпалась, то сразу же уходила или собирала у нас толпу народа.
Большая часть наших гостей обращалась со мной, как с пустым местом. Видя, как ко мне относится Панси, они поступали также. Если бы не Драко, я бы, наверное, сошел с ума.
На общих вечеринках он всегда держался немного в стороне. А я чаще всего подсаживался к нему, и мы разговаривали. Когда эмоции грозили вырваться наружу, он начинал безостановочно язвить, и это странным образом успокаивало меня. Но в тот момент, когда произошел срыв, его рядом не оказалось.
Была уже глубокая ночь. Практически все наши гости разошлись, но Панси все еще сидела в гостиной с каким–то парнем. Я лежал в спальне и слышал почти все, что они говорили. Меня била дрожь. Разговор шел обо мне. До ушей долетали такие слова, как «ничтожество», «глупец», «тряпка».
Конечно, я и раньше догадывался, что у Панси не осталось ко мне никаких чувств. Но так открыто она об этом еще не говорила, а то, что этот разговор предназначался мне, не вызывало сомнений. Панси говорила четко и громко.
Я думал только о том, как бы не сорваться и не устроить скандал. Это стало бы лишь еще одним унижением. Нет, я уйду с высоко поднятой головой. На этот раз это конец. Я все понял Панси!
Но они все говорили и говорили. Каждое слово причиняло боль, словно пощечина. Я закрыл уши руками и зажмурился. Кровать казалась слишком большой, стены давили, а отголоски фраз продолжали долетать до слуха.
Не знаю, сколько так пролежал, съежившись и зажав уши ладонями. Последний раз я чувствовал себя таким потерянным и несчастным, сидя в чулане у дяди с тетей.
Но время не стоит на месте, и голоса внизу стихли. Я опустил руки и прислушался. В доме было тихо.
Меня захватила совершенно неудержимая радость ребенка, который верит, что все плохое позади. Даже обида на Панси куда–то подевалась. Я решил, что сейчас обязательно спущусь вниз и поговорю с ней, скажу, что не обижаюсь. И она это оценит.
Я быстро обулся и направился вниз. Кажется, на лестнице я улыбался. Но картина, которая открылась мне внизу, заставила время остановиться. Дальнейшее я видел словно в замедленной съемке.
Они оба все еще были там. Мое присутствие осталось незамеченным. Эти двое были слишком увлечены друг другом. Панси лежала на диване, сверху, опираясь на локти, над ней нависал тот парень из поезда. Они целовались. Из одежды на Панси осталось только нижнее белье и полностью расстегнутая рубашка, на нем – лишь брюки. Ее руки скользили по его спине, оставляя следы ногтей.
Мои ноги словно приросли к полу. Я стоял и смотрел, краем сознания отмечая совершенно незначительные на первый взгляд вещи.
Он ощутимо прикусил ей кожу на шее, а мне она этого никогда не позволяла.
Нужно расстегнуть рукава рубашки. Иначе он не сможет снять с нее лифчик.
Кстати, это я подарил ей этот комплект белья. Белое. Этот цвет совершенно не идет Панси. И о чем я только думал? Хотя ему вроде нравится.
Вот он расстегивает ширинку. От нетерпения это выходит не сразу.
Она смеется.
Затем Панси поворачивает голову и смотрит на меня. Глаза в глаза. Я вижу, как меняется ее лицо, когда он входит в нее. В этом есть что–то садистское. Вся ситуация напоминает наказание. Она не отводит взгляд.
Кажется, этот парень замечает неладное и тоже поворачивается. Мое присутствие не производит на него никакого впечатления. На мгновение они замирают, и он просит меня уйти и не мешать им.
Это словно звук выстрела. Понимание происходящего накатывается на меня в одно мгновенье. Я хватаю с вешалки свою куртку и выскакиваю на улицу. Бегу, не разбирая дороги, подальше от нее. Подальше от себя.
Когда рассудок возвращается ко мне, я где–то в лесу. Вокруг только деревья и ни единой живой души. Вместе со способностью мыслить приходит ощущение холода и нечеловеческой усталости. Идти дальше я не могу. Пальцы заледенели, и вместо заклинания аппартации из моей палочки вылетает лишь сноп красных искр.
Сначала ничего не происходит: только звуки ночного леса и миллионы звезд над головой. Но вдруг в мой мир врывается яркий свет. Усилием воли поворачиваю голову.
Последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание – это лицо Драко Малфоя.
