Особое поручение, или "Если бы не ты!"
Глава 5. Легиллименция, или как сажать капусту
Никаких судьбоносных решений мы с Дамблдором во время ночных посиделок не приняли. Допили незамеченный профессором де Лафонтейн коньяк. И по две чашки «Earl grey», вдогонку. Почитали каждый свое досье. Лично я ничего нового о себе не узнал, да и Альбус тоже.
Хотя, одно предложение у меня было – отравить Амбридж. Я точно знаю, что со смертью одного из участников ритуала «нерушимой клятвы» ее действие прекращается. Но Альбусу оно не понравилось. Пришлось выслушать получасовую лекцию о том, что всегда есть два пути: легкий и правильный. Почему их нельзя совместить, я так и не понял, а переспрашивать не стал. Не хочет травить – не надо.
Решили, что надо будет пообщаться поближе с нашей шпионкой. В среду директор пригласит ее на чашку чая, и я подойду – составить компанию. Потихоньку попытаемся выяснить, что же она наобещала Амбридж. И уже после решим – то ли предоставить возможность Элизабет выполнить задание, то ли попытаться как-то воздействовать на ее начальницу.
***
Наутро профессор спустилась к завтраку, как ни в чем ни бывало. Села рядом со мной, проигнорировав попытку Боринг занять законное место. Старая дева только фыркнула обиженно и поплелась к дальнему концу стола. Новая коллега с аппетитом уплетала овсянку и зачем-то все время дергала бровями. Потянулась за сахарницей и, не удержав равновесия, почти угодила локтем мне в тарелку. Чуть успел перехватить!
Успел? Молодец! А теперь быстренько вспоминай порядок приготовления перечного зелья, или представляй себе Спраут в неглиже, или что-нибудь еще, такое же возбуждающее. Потому что «кое-кто» вспомнил вчерашний вечер и… как ей теперь в глаза смотреть?
– Спасибо, профессор Снэйп, – хлопает ресницами Элизабет.
– Не за что.
Встречаюсь с ней взглядом, и…
До сих пор удивляюсь, как занятия легиллименцией обостряют чувствительность к чужим эмоциям. Особенно, если эти эмоции бьют через край. Конечно, до Альбуса и Темного Лорда, способных проникать в чужое сознание без заклинания, мне далеко, но, если человек сам отчаянно хочет что-то показать, то вполне могу прочитать.
Отвечаю профессору де Лафонтейн на ее вопросы. Реакция вполне предсказуема – смесь удивления и восторга. Ну что вы, коллега, настоящее чтение мыслей у нас впереди. Послезавтра, у Дамблдора за чаем.
***
Во вторник наблюдаю, как она четверть часа мается под дверью, не решаясь войти в класс. Мерлин, даже Амбридж не может быть настолько тупой, чтобы надеяться, что этот ребенок с низкой алкогольной толерантностью сможет переиграть Альбуса, которого сам темный Лорд если не боялся, то уважал! Я уже не удивлюсь, если заданием у министерской суперагентки окажется «подсыпать директору в сахарницу пургена»!
***
И опять горгулья! Интересно, сколько же на свете существует сладостей? И что директор будет делать, когда все переберет? Пойдет по второму кругу или наладит выпуск новых?
Шпионка уже в кабинете, чай с круассанами пьет. Дамблдор не перестает меня удивлять – серьезно подготовился, даже настоящими французскими круассанами запасся! Я бы не додумался. Хотя мне и не надо – еще не весь коньяк кончился.
Пока Элизабет рассуждает, у кого больше шансов выйти в полуфинал – у «Марсельских Сниджетов» или «Пушек Педдл» – произношу заклинание.
«Легиллиментс!»
Передо мной – светлая комната с высоким потолком. На натертом до блеска паркете – квадраты солнечного света. По раскрытой нотной тетради ползет чуть зеленоватая муха. И срывающийся детский голосок напевает:
– Savez-vous planter les choux
A la mode, à la mode,
Savez-vous planter les choux
A la mode de chez nous?*
Неплохо… пытаюсь продвинуться дальше … и не могу! Застрял намертво в солнечной комнате с мухой и капустой! Снимаю заклинание, чтобы через пару минут повторить.
«Легиллиментс!»
Та же комната, та же тетрадь, та же муха… тот же тонкий голосок поет:
- On les plante avec le doigt,
A la mode,à la mode…
Так, это мы уже слышали!
Третья попытка!
Комната, муха, капуста!
Снимаю заклинание, ошарашено гляжу на Альбуса. Улыбается, чтоб ему! Руками разводит виновато! Де Лафонтейн трещит о шансах «Сниджетов» на Магический Кубок Европы. Да нет у них никаких шансов, это даже мне известно! Наконец, изрядно повысив свои знания о квиддиче, Дамблдор находит благовидный предлог свернуть беседу. Когда за профессором этикета закрывается дверь, оборачивается ко мне:
– Что скажешь, Северус?
А что тут сказать? Что можно сказать, когда девица с повадками хаффлпаффской третьекурсницы и мозгами цыпленка держит непробиваемый ментальный блок?! Причем держит его, абсолютно не напрягаясь, еще и о квиддиче рассуждает. Неужели мы все ошиблись, и она действительно спецагент из особого подразделения Аврората? И все это время она водила нас за нос, изображая (донельзя правдоподобно!) алкоголичку и идиотку?
– Как?! Как она это делает? Как она может удерживать?
– Я с тобой согласен, Северус, она не может. Это... не совсем ее блок.
– Вы хотите сказать, что кто-то искусственно поставил … но это невозможно! Я прочитал все, что только можно было найти о защите сознания – нигде о таком не упоминается!
– Северус, тебе приходилось слышать о природных окклюментах?
А как же! Мне о многом приходилось слышать: и о природных окклюментах, и о ручных оборотнях, и о чиновниках, которые взяток не берут (Уизли – не в счет, ему их не предлагают!). Но до сего момента я был уверен, что все перечисленное относится к категории сказок и легенд. О чем я и сообщаю Альбусу.
– Ты не совсем прав, – он призывает из шкафа тонкую книжку. – Будь добр, просмотри на досуге.
Надо же, а ведь это – те самые «Дополнения», о которых упоминалось в толстенном талмуде о ментальных атаках и защите сознания. Я их тогда обыскался в Запретной секции, но так и не нашел.
***
«Дополнения» я прочитал за вечер, уделив особое внимание главе о природных окклюментах. Оказалось, что они – все же не легенда, на самом деле встречаются. Правда, исключительно редко. Оно и к лучшему, потому что эта особенность – что-то вроде магического дефекта. Им доступен один-единственный способ защиты – который их подсознание выберет. Вот, у Элизабет де Лафонтейн – комната с «капустой». Научиться чему-нибудь другому она уже не сможет, и легиллименция таким, как она, тоже не доступна.
Зато пробить этот, выбранный самой природой, блок почти невозможно. Нет, попытаться можно, но закончится это либо смертью легиллимента, либо попаданием окклюмента в Мунго, в палату с мягкими стенками. Почему-то ни первый, ни второй вариант мне не понравился.
Что же делать? Делать-то что? Подлить ей веритасерума? Тогда лучше уж коньяка – он ей скорей язык развяжет. А чтобы ответить на вопрос под действием веритасерума, надо помнить то, о чем тебя спрашивают. А она ни черта не помнит! Алкоголичка со знанием этикета…
На исходе бессонной ночи меня осеняет: Амбридж! Она-то уж точно ничего не забыла, и, если постараться, все расскажет, как на духу! Иду в совятню, и отправляю приглашение встретиться в любое удобное для нее время. Должна согласиться хотя бы из любопытства, все же я – один из подозреваемых. Кстати, жабе невероятно повезло: отправить на это задание единственного человека в Англии, чьи мысли практически невозможно прочитать. Или это не везение? Мерлин, а что, если приворотное зелье Руквуду подлила вовсе не Алекто?
***
За завтраком получаю ответ – Долорес Амбридж будет ждать меня через неделю, в «Трех Метлах». Чудесно, веритасерум у меня есть, Альбусу сообщу постфактум. Надеюсь, он возмущаться не будет – я же не собираюсь ее травить…пока. Просто поговорим по-душам. Хотя душой этой жабы даже дементор подавится!
Кстати, почему она пожелала встретиться только через неделю, а не в эти выходные? Ладно, пытаться понять женщин – дело неблагодарное.
________________________
*Французская народная песня. Литературный (то есть имеющий мало общего с реальным) перевод:
Где когда-то круглый год
Было пусто, было пусто
Зеленеет огород
И растет капуста.
…
Вот как мы ее рукой,
В ямку клали, в ямку клали…
Хотя, одно предложение у меня было – отравить Амбридж. Я точно знаю, что со смертью одного из участников ритуала «нерушимой клятвы» ее действие прекращается. Но Альбусу оно не понравилось. Пришлось выслушать получасовую лекцию о том, что всегда есть два пути: легкий и правильный. Почему их нельзя совместить, я так и не понял, а переспрашивать не стал. Не хочет травить – не надо.
Решили, что надо будет пообщаться поближе с нашей шпионкой. В среду директор пригласит ее на чашку чая, и я подойду – составить компанию. Потихоньку попытаемся выяснить, что же она наобещала Амбридж. И уже после решим – то ли предоставить возможность Элизабет выполнить задание, то ли попытаться как-то воздействовать на ее начальницу.
***
Наутро профессор спустилась к завтраку, как ни в чем ни бывало. Села рядом со мной, проигнорировав попытку Боринг занять законное место. Старая дева только фыркнула обиженно и поплелась к дальнему концу стола. Новая коллега с аппетитом уплетала овсянку и зачем-то все время дергала бровями. Потянулась за сахарницей и, не удержав равновесия, почти угодила локтем мне в тарелку. Чуть успел перехватить!
Успел? Молодец! А теперь быстренько вспоминай порядок приготовления перечного зелья, или представляй себе Спраут в неглиже, или что-нибудь еще, такое же возбуждающее. Потому что «кое-кто» вспомнил вчерашний вечер и… как ей теперь в глаза смотреть?
– Спасибо, профессор Снэйп, – хлопает ресницами Элизабет.
– Не за что.
Встречаюсь с ней взглядом, и…
До сих пор удивляюсь, как занятия легиллименцией обостряют чувствительность к чужим эмоциям. Особенно, если эти эмоции бьют через край. Конечно, до Альбуса и Темного Лорда, способных проникать в чужое сознание без заклинания, мне далеко, но, если человек сам отчаянно хочет что-то показать, то вполне могу прочитать.
Отвечаю профессору де Лафонтейн на ее вопросы. Реакция вполне предсказуема – смесь удивления и восторга. Ну что вы, коллега, настоящее чтение мыслей у нас впереди. Послезавтра, у Дамблдора за чаем.
***
Во вторник наблюдаю, как она четверть часа мается под дверью, не решаясь войти в класс. Мерлин, даже Амбридж не может быть настолько тупой, чтобы надеяться, что этот ребенок с низкой алкогольной толерантностью сможет переиграть Альбуса, которого сам темный Лорд если не боялся, то уважал! Я уже не удивлюсь, если заданием у министерской суперагентки окажется «подсыпать директору в сахарницу пургена»!
***
И опять горгулья! Интересно, сколько же на свете существует сладостей? И что директор будет делать, когда все переберет? Пойдет по второму кругу или наладит выпуск новых?
Шпионка уже в кабинете, чай с круассанами пьет. Дамблдор не перестает меня удивлять – серьезно подготовился, даже настоящими французскими круассанами запасся! Я бы не додумался. Хотя мне и не надо – еще не весь коньяк кончился.
Пока Элизабет рассуждает, у кого больше шансов выйти в полуфинал – у «Марсельских Сниджетов» или «Пушек Педдл» – произношу заклинание.
«Легиллиментс!»
Передо мной – светлая комната с высоким потолком. На натертом до блеска паркете – квадраты солнечного света. По раскрытой нотной тетради ползет чуть зеленоватая муха. И срывающийся детский голосок напевает:
– Savez-vous planter les choux
A la mode, à la mode,
Savez-vous planter les choux
A la mode de chez nous?*
Неплохо… пытаюсь продвинуться дальше … и не могу! Застрял намертво в солнечной комнате с мухой и капустой! Снимаю заклинание, чтобы через пару минут повторить.
«Легиллиментс!»
Та же комната, та же тетрадь, та же муха… тот же тонкий голосок поет:
- On les plante avec le doigt,
A la mode,à la mode…
Так, это мы уже слышали!
Третья попытка!
Комната, муха, капуста!
Снимаю заклинание, ошарашено гляжу на Альбуса. Улыбается, чтоб ему! Руками разводит виновато! Де Лафонтейн трещит о шансах «Сниджетов» на Магический Кубок Европы. Да нет у них никаких шансов, это даже мне известно! Наконец, изрядно повысив свои знания о квиддиче, Дамблдор находит благовидный предлог свернуть беседу. Когда за профессором этикета закрывается дверь, оборачивается ко мне:
– Что скажешь, Северус?
А что тут сказать? Что можно сказать, когда девица с повадками хаффлпаффской третьекурсницы и мозгами цыпленка держит непробиваемый ментальный блок?! Причем держит его, абсолютно не напрягаясь, еще и о квиддиче рассуждает. Неужели мы все ошиблись, и она действительно спецагент из особого подразделения Аврората? И все это время она водила нас за нос, изображая (донельзя правдоподобно!) алкоголичку и идиотку?
– Как?! Как она это делает? Как она может удерживать?
– Я с тобой согласен, Северус, она не может. Это... не совсем ее блок.
– Вы хотите сказать, что кто-то искусственно поставил … но это невозможно! Я прочитал все, что только можно было найти о защите сознания – нигде о таком не упоминается!
– Северус, тебе приходилось слышать о природных окклюментах?
А как же! Мне о многом приходилось слышать: и о природных окклюментах, и о ручных оборотнях, и о чиновниках, которые взяток не берут (Уизли – не в счет, ему их не предлагают!). Но до сего момента я был уверен, что все перечисленное относится к категории сказок и легенд. О чем я и сообщаю Альбусу.
– Ты не совсем прав, – он призывает из шкафа тонкую книжку. – Будь добр, просмотри на досуге.
Надо же, а ведь это – те самые «Дополнения», о которых упоминалось в толстенном талмуде о ментальных атаках и защите сознания. Я их тогда обыскался в Запретной секции, но так и не нашел.
***
«Дополнения» я прочитал за вечер, уделив особое внимание главе о природных окклюментах. Оказалось, что они – все же не легенда, на самом деле встречаются. Правда, исключительно редко. Оно и к лучшему, потому что эта особенность – что-то вроде магического дефекта. Им доступен один-единственный способ защиты – который их подсознание выберет. Вот, у Элизабет де Лафонтейн – комната с «капустой». Научиться чему-нибудь другому она уже не сможет, и легиллименция таким, как она, тоже не доступна.
Зато пробить этот, выбранный самой природой, блок почти невозможно. Нет, попытаться можно, но закончится это либо смертью легиллимента, либо попаданием окклюмента в Мунго, в палату с мягкими стенками. Почему-то ни первый, ни второй вариант мне не понравился.
Что же делать? Делать-то что? Подлить ей веритасерума? Тогда лучше уж коньяка – он ей скорей язык развяжет. А чтобы ответить на вопрос под действием веритасерума, надо помнить то, о чем тебя спрашивают. А она ни черта не помнит! Алкоголичка со знанием этикета…
На исходе бессонной ночи меня осеняет: Амбридж! Она-то уж точно ничего не забыла, и, если постараться, все расскажет, как на духу! Иду в совятню, и отправляю приглашение встретиться в любое удобное для нее время. Должна согласиться хотя бы из любопытства, все же я – один из подозреваемых. Кстати, жабе невероятно повезло: отправить на это задание единственного человека в Англии, чьи мысли практически невозможно прочитать. Или это не везение? Мерлин, а что, если приворотное зелье Руквуду подлила вовсе не Алекто?
***
За завтраком получаю ответ – Долорес Амбридж будет ждать меня через неделю, в «Трех Метлах». Чудесно, веритасерум у меня есть, Альбусу сообщу постфактум. Надеюсь, он возмущаться не будет – я же не собираюсь ее травить…пока. Просто поговорим по-душам. Хотя душой этой жабы даже дементор подавится!
Кстати, почему она пожелала встретиться только через неделю, а не в эти выходные? Ладно, пытаться понять женщин – дело неблагодарное.
________________________
*Французская народная песня. Литературный (то есть имеющий мало общего с реальным) перевод:
Где когда-то круглый год
Было пусто, было пусто
Зеленеет огород
И растет капуста.
…
Вот как мы ее рукой,
В ямку клали, в ямку клали…
