Когда приходит сентябрь
Глава1. годы 1-4
Глава1. годы 1-4
1.
Тедди толкает свою тележку, за которой его не видно, сквозь толпы людей, снующих по вокзалу Кингз Кросс. Сегодня первое сентября, и ему одиннадцать лет. Сегодня он едет в Хогвартс в первый раз.
Рядом с ним идет бабушка, но он настоял на том, чтобы толкать тележку самому. На тележке его чемодан, над которым возвышается клетка с совой по кличке Гарри. Сову подарил Гарри Поттер, когда Тедди было шесть лет, и мальчик назвал сову в честь него. Теперь он часто жалел, что не дал питомцу более оригинальное имя.
Гарри идет рядом с бабушкой и Джинни, Рон с Гермионой идут немного позади, пропустив вперед пререкающихся малышей. Тедди, в основном, любит этих детей – да, они шумят и вечно чем-то вымазаны, но они ему как братья и сестры. Гарри же вообще самый крутой из всех, кого знает Тедди, и мальчик радуется, что такой известный человек сейчас рядом с ним. Тедди надеется, что произведет впечатление на остальных учеников, когда они заметят героя, машущего именно ему вслед.
К нему подошла Джинни, удерживая на руках двухлетнюю капризничающую Лили.
– Ты отлично справишься, – заверила она, улыбаясь, и Тедди был ей безмерно благодарен за то, что она не спросила, не нервничает ли он, как это постоянно уточняла бабушка.
Временами Тедди притворялся, что Гарри и Джинни его родители, поскольку совсем не помнил своих настоящих. Сейчас ему было стыдно за это, и в его чемодан были уложены три фотографии в рамке: на первой - его отец с друзьями (в том числе и папой Гарри) в школе на седьмом году обучения, смеющиеся и обхватившие друг друга за плечи; на второй - его мама в день выпуска из школы Авроров, радостно смеющаяся и размахивающая перед камерой своим сертификатом; и на третьей - его родители, выглядевшие уставшими, но счастливыми, держащие на руках сына спустя всего лишь несколько часов после его рождения. Тедди знал, что у него будут личные стол и кровать, и собирался поставить эти фотографии на видном месте, вместе с еще двумя фото - он и Гарри во время чемпионата Мира по Квиддичу два года назад на одном, и бабушка на втором.
Раньше, тем же утром, Гарри отдал ему Карту Мародеров, объяснив, как ей пользоваться, и рассказав, что его папа помогал делать эту карту. И Тедди подумал о том, что гордится тем, кем являются его родители, хотя и не помнит их. Дома в гостиной висит большое фото, сделанное в день их свадьбы, на котором они улыбаются и смеются, а мамины волосы ярко-розового цвета. Каждый раз, когда Тедди смотрел на эту фотографию, он делал свои волосы розовыми, пытаясь хоть таким странным образом быть похожим на маму
Тедди ощущал карту, лежащую в кармане, и вспоминал то, что знал о своих родителях, как делал всегда, когда хотел успокоиться или подбодрить себя. Его папа был префектом, но постоянно совершал вылазки из школы; он был оборотнем с самого детства; он любил своих приятелей. Его мама, как и он, была метаморфом; она была неуклюжей, любопытной и дружелюбной; она была аврором, к чему стремилась всю свою жизнь. И оба они погибли сражаясь.
Когда Тедди был маленьким, Рон тихонько подкрадывался к нему со спины, обхватывал руками и подкидывал в воздух. Паренек обожал эту игру, а Рон часто приговаривал, что однажды не станет ловить парня, и тому придется отрастить себе крылья. Тедди понимал, что это не серьезно, но было бы действительно круто иметь крылья, и поэтому он годами практиковался, но так и не преуспел в этом. Рон больше не нападал, и Тедди был даже рад, считая, что вырос из такой детской игры. Но сегодня ему хотелось, чтобы Рон снова подкинул его, играя. Он действительно сильно нервничал, в чем не признался бы даже под страхом смерти, и ему не хватало тех беззаботных игр, к которым он так привык и так остро ощутил их нехватку теперь, когда потерял.
– Ты же у нас хочешь попасть в Гриффиндор, правда? Как и твой папа, – хлопнул его по плечу подошедший Рон.
– Или в Хаффлпафф, как его мама, - добавила бабушка, закатывая глаза при взгляде на Рона. – Настоящий гриффиндорец. Влюбленный в свой факультет и считающий, что он лучший.
Тедди усмехнулся, но в душе он и сам мечтал стать гриффиндорцем. Как Гарри, как его отец. Он часто видел черты, унаследованные от матери: каждый раз, когда смотрел в зеркало на свои бирюзовые волосы, каждый раз, когда нечаянно ронял тарелку со стола — во всем этом проскальзывал образ его мамы. Но он сам не был уверен в том, как на самом деле выглядит его лицо, и не мог с уверенностью сказать, есть ли в нем что-то от отца. Паренек радовался тому, что не был оборотнем, но хотел иметь хоть что-то общее с родным отцом. Чтобы успокоиться, Тедди незаметно нащупал лежащую в кармане карту.
– Удачи, Тедди, – сказала бабушка, целуя его в щеку. – Я запаковала тебе обед и пару галеонов – думаю, ты захочешь купить немного сладостей. – Тедди мечтательно улыбнулся, представляя, как покупает шоколадных лягушек, свое любимое лакомство с тех пор, как ему было восемь и Рон заинтересовал его коллекционированием вкладышей.
Он нашел свободное купе в середине вагона и стал прощаться с бабушкой, которая уже начала плакать. Не выдержав давления эмоций, он обнял ее – Тедди очень хотел казаться самостоятельным, но не мог видеть слез бабушки. А она так крепко обняла его в ответ, что он не сразу нашел в себе силы отстраниться, отпустив ее только тогда, когда почувствовал, что уже не может нормально дышать.
– Я люблю тебя, – прошептал он. Они всегда шептали друг другу: «Я люблю тебя», Тедди уже не помнил, с чего все началось, но это стало их маленьким ритуалом.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала бабушка, улыбнувшись, хотя в ее глазах все еще блестели слезы.
Джинни и Гермиона тоже заключили его в объятия, а Гарри и Рон пожали ему руку (Гарри даже похлопал его по спине второй рукой). А потом, как-то слишком быстро, оказалось, что он уже сидит в поезде, рядом на сиденье стоит клетка с совой, а его сердце готово выскочить из груди, когда поезд начинает медленно набирать скорость. В окно видно, как его семья - его прекрасная, огромная, любящая семья, весь его мир - становится всего лишь размытым пятном, исчезающим в дымке.
2.
В этом году Тедди почти мечтает о том, чтобы Бабушка, Гарри, Джинни, Рон и Гермиона не пошли провожать его. Ему уже целых двенадцать и он знает, что и как делать, поэтому не нуждается в эскорте. Его последний молочный зуб выпал в июле, так что он практически взрослый. Он встретился со своими друзьями только на платформе, из-за того, что бабушка не отпустила его одного на Диагон Аллею для встречи с ними. Тедди отлично провел лето: проводил много времени с бабушкой, играл в квиддич с Гарри, Роном и Джинни, даже навестил Невилла (которого называл профессором Лонгботтомом во время учебы) в Греции, где тот занимался редкими, иногда опасными растениями, способными даже убить человека. Он сделал все домашние задания, только Гермиона помогла ему с особенно тяжелым эссе и потренировала его в Чарах, являвшихся его самым слабым предметом.
Парень с радостью побывал дома, но уже был готов вернуться. Его префект говорил ему, что Хогвартс становится домом, а домой начинаешь ездить как в отель, но Тедди тогда и представить не мог, что так может быть. Но к концу лета именно так он себя и чувствовал, сгорая от нетерпения вновь оказаться в Хогвартсе, в своей кровати, снова пойти на занятия. Кроме того, он опять хотел попировать на школьных ужинах – бабушка, конечно, замечательно готовила, но ничто не сравнится с блюдами, которые готовят домовые эльфы. Но он так и не посмел никому признаться в этих желаниях.
Перед тем, как идти к поезду, они забрали Алана на Диагон Аллее, где его оставили спешащие родители. Отец Алана был какой-то важной шишкой в Министерстве – его друг не мог точно назвать, кем он был – и спешил на заседание.
– Не переживай, милый, мы доставим тебя в целости и сохранности, – бабушка потрепала Алана по голове, успокаивая, и парень начал улыбаться.
В этом году не было стольких церемоний, как в прошлом, да и сам Тедди уже не таращился на остальных учеников, большинство из которых казались такими большими, а, наоборот, почти всех узнал. Он помахал рукой гриффиндорцам, хаффлпаффцам, с которыми ходил на занятия по Трансфигурации, и даже префекту факультета Рейвенкло, который помог ему найти дорогу к теплицам в первую неделю занятий.
– Я люблю тебя, – прошептал он бабушке, сжимая ее руку.
– Я тоже люблю тебя, Тедди, – прошептала она в ответ, часто моргая. – Будь хорошим мальчиком. Удачного тебе года.
Он попрощался со всеми провожающими, а бабушка и Джинни еще обняли за компанию Алана, который смущенно зарделся, но явно остался доволен. Из-за всех этих прощаний они сели в поезд перед самым отправлением - вагон резко дернулся, и Тедди упал, ударившись так, что перехватило дух.
– Возвращаемся в замок, – бодро заключил Алан. – Лето было замечательным, но, честно говоря, я рад, что мы уже возвращаемся.
– Я тоже, – признался Тедди, смотря на семью, отчаянно машущую ему вслед. – Я тоже рад, – повторил он, помахав в ответ.
3.
Тедди уже тринадцать, и он старается не показывать, будто ему хочется вернуться в Хогвартс, или что поезд - это что-то невероятное. Он изо всех сил пытается выглядеть крутым. Ему очень хочется вернуться в гриффиндорскую спальню для мальчиков, вновь ходить на занятия, видеться с друзьями. Летом ненадолго приезжал Алан, но это совсем не то, что видеться со всеми приятелями.
Его, как всегда, провожали на поезд бабушка, Гарри, Джинни, Гермиона и Рон, окруженные детьми. Причем детей, казалось, с каждым годом становилось все больше. Джинни казалась Тедди самой красивой девушкой в мире. Он не помнил своих родителей, раньше часто представляя, что его родителями являются Гарри и Джинни, но этим летом он был счастлив, что это не так. Он даже взглянуть на Джинни не мог, не изменив цвет волос на красный, что для него являлось эквивалентом румянца. Джинни делала вид, что ничего не замечает, как и все, кроме Рона, посмеивающегося при каждом удобном случае. Гермиона временами давала мужу подзатыльник, одергивая, за что Тедди втайне был ей чрезмерно благодарен.
Во время первых двух лет обучения в Хогвартсе он в основном ходил с коричневым цветом волос, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но в этом году он специально едет с бирюзовыми волосами – его любимым цветом с тех пор как он себя помнит. Он знал, что это не его натуральный цвет, но с ним он чувствовал себя наиболее комфортно. Тедди невольно улыбался, вспоминая фырканье бабушки – его мама предпочитала розовый цвет, и она говорила, что сын и мать похожи в своем самовыражении.
Он заметил на платформе Эрика и изо всех сил замахал ему. Эрик радостно побежал навстречу, его родители-магглы не отставали, явно сильно нервничая.
– Твои волосы! – воскликнул Эрик. – Это так круто, Тэд. – Тедди просил, чтобы его теперь называли Тэд, считая, что это более зрело. Тедди очень старался быть взрослее во всем.
Потом были объятия и слезы от бабушки, просто объятия от Джинни и Гермионы и долгие пожимания рук Гарри и Роном. В этом году Тедди не был против провожающей его компании: они скорее создавали эффект вечеринки, а не эскорт, обеспечивающий безопасный путь на поезд. Он только не хотел, чтобы опять плакала бабушка.
– Счастливо, ба, – сказал он, пытаясь показать, что ему действительно пора. Но она проигнорировала его слова, продолжая прижимать к глазам платочек.
Наконец, они занесли все вещи в поезд, и Тедди с бабушкой прошептали друг другу свое “я люблю тебя”. Последовали последние объятия со всеми провожающими, после которых мальчики сели в поезд, оставив бабушку разговаривать с отцом Эрика, а Гермиону с его мамой. Тедди с Эриком расслабились, сев в свое купе, где их почти сразу нашел Алан. Поездку они провели, смеясь и болтая, играя в плюй-камни новым набором Алана и меняясь вкладышами от шоколадных лягушек. Они вели бесконечные разговоры о новых предметах, ожидающих ребят в этом году.
Сейчас действительно казалось, что вся жизнь протекает в Хогвартсе, а лето – это лишь каникулы перед возвратом в реальную жизнь.
4.
Тедди стоял на платформе, выискивая в толпе своих друзей. Этим летом он подрос на три дюйма, обогнав Гарри, не имея, впрочем, возможности когда-нибудь перерасти Рона. Когда Тедди смотрел в зеркало, то видел худощавого и вытянутого парня, не успевшего набрать достаточный вес для своего роста. В его чемодане были уложены те же вещи, не считая новых мантий и книг. Те же фотографии, что он всегда возил с собой, вновь лежали между носками и футболками.
В июле он посмотрел на дату, указанную на свадебном фото его родителей, задумавшись, знал ли кто-то о том, что в тот момент он уже был зачат. Тедди почувствовал что-то странное и хотел поговорить с Гарри на эту тему, но никак не мог набраться смелости. Он знал, что его родители любили друг друга, и знал, что они любили его, потому что так все говорили. Но в желудке рождалось странное чувство, когда он начинал думать, не поженились ли его родители только из-за него. Он слышал, что так бывает, но не хотел, чтобы это оказалось правдой, не хотел быть единственной причиной. Он надеялся, что его родители и вправду женились по любви.
В этом году он будет пробоваться в гриффиндорскую команду. Он пробовался и в прошлом году, но был меньше и медленнее остальных, и не смог пробиться. Он тренировался для квиддича все лето: минимум два часа ежедневно в одиночку и трижды в неделю по три-четыре часа вместе с Джинни (он даже научился не ронять мяч каждый раз, когда она называла его по имени, на что ушла половина лета), плюс иногда с Гарри и Роном. Он станет охотником в этом году, он уверен в этом. Его метла – подарок на день рождения от Рона и Гермионы – тщательно завернута и упакована в чемодан. Это новейшая модель – Нимбус 3000, и Тедди гордится тем, что, возможно, будет единственным обладателем такой роскошной метлы во всей школе.
В этом году дорога к поезду кажется длиннее. Он просто хочет уехать, освободиться от семьи, в которой нет смысла, которая не объединена ничем реальным, таким, как кровь или имя. Уехать от семьи, которая фактически такой не является. Да, у него есть бабушка, но его настоящая семья – его родители – давно мертва. Тедди очень любил Гарри, Гермиону и всех Уизли, но они никогда не станут его настоящей семьей. Они ничем ему не обязаны.
Он мысленно умоляет Гермиону поторопиться и прекратить мучить его рассуждениями, достаточно ли они занимались Чарами этим летом, потому что он уже готов уйти. Теперь Хогвартс его дом, а эти люди смущают его, особенно бабушка, открывающая его чемодан и проверяющая, ничего ли он не забыл и достаточно ли у него носков, а также Рон, рассказывающий историю, которую Тедди мог бы послушать в другое время, а не сейчас, стоя посреди вокзала Кингз Кросс.
– Все в порядке, Тедди? – тихо спросил Гарри. Тедди немного подпрыгнул – он не заметил, что Гарри подошел к нему так близко.
– Да, все отлично, – невнятно пробормотал он в ответ. Он не мог говорить здесь и сейчас, когда до отъезда осталось несколько минут.
– Ты всегда можешь мне написать, – сказал Гарри. – А если захочешь поговорить, то я смогу приехать, когда вы пойдете в Хогсмид на выходные, или можно попросить Невилла, чтобы он разрешил нам воспользоваться камином в его кабинете. Ну, то есть… – он почесал затылок и подмигнул, - это, конечно, строго запрещено…
Тедди слабо улыбнулся, не ощущая того соблазна, который должна была вызвать такая идея.
– Спасибо, Гарри. Я обязательно напишу, – ответил он, переживая, что в его голосе слишком явно проскальзывает неискренность.
– В любое время, Тэд. Мы твоя семья, и ты всегда можешь на нас рассчитывать. – Гарри немного нахмурился, видимо тоже уловив что-то в тоне парня.
Тедди уже открыл рот, чтобы… поблагодарить его? Не согласиться? Он даже не был уверен в том, что должен был сказать, когда бабушка засуетилась и насильно впихнула его в поезд. Прогудел последний свисток, и началась невообразимая суматоха, в которой в поезд закинули его чемодан и клетку с совой, едва успев попрощаться. Тедди даже не успел шепнуть бабушке: «Я люблю тебя», пока был на платформе. Она потянулась к нему, а он высунулся из окна, когда поезд уже тронулся.
Не прошло и десяти минут с момента отправления, как начался дождь, и Тедди пришлось закрыть свое окно. Но долго грустить ему не пришлось, поскольку его нашли Алан с Эриком, и они всю дорогу играли во взрывные карты. В итоге Тедди остался без обеих бровей из-за того, что никак не мог сосредоточиться.
Тедди толкает свою тележку, за которой его не видно, сквозь толпы людей, снующих по вокзалу Кингз Кросс. Сегодня первое сентября, и ему одиннадцать лет. Сегодня он едет в Хогвартс в первый раз.
Рядом с ним идет бабушка, но он настоял на том, чтобы толкать тележку самому. На тележке его чемодан, над которым возвышается клетка с совой по кличке Гарри. Сову подарил Гарри Поттер, когда Тедди было шесть лет, и мальчик назвал сову в честь него. Теперь он часто жалел, что не дал питомцу более оригинальное имя.
Гарри идет рядом с бабушкой и Джинни, Рон с Гермионой идут немного позади, пропустив вперед пререкающихся малышей. Тедди, в основном, любит этих детей – да, они шумят и вечно чем-то вымазаны, но они ему как братья и сестры. Гарри же вообще самый крутой из всех, кого знает Тедди, и мальчик радуется, что такой известный человек сейчас рядом с ним. Тедди надеется, что произведет впечатление на остальных учеников, когда они заметят героя, машущего именно ему вслед.
К нему подошла Джинни, удерживая на руках двухлетнюю капризничающую Лили.
– Ты отлично справишься, – заверила она, улыбаясь, и Тедди был ей безмерно благодарен за то, что она не спросила, не нервничает ли он, как это постоянно уточняла бабушка.
Временами Тедди притворялся, что Гарри и Джинни его родители, поскольку совсем не помнил своих настоящих. Сейчас ему было стыдно за это, и в его чемодан были уложены три фотографии в рамке: на первой - его отец с друзьями (в том числе и папой Гарри) в школе на седьмом году обучения, смеющиеся и обхватившие друг друга за плечи; на второй - его мама в день выпуска из школы Авроров, радостно смеющаяся и размахивающая перед камерой своим сертификатом; и на третьей - его родители, выглядевшие уставшими, но счастливыми, держащие на руках сына спустя всего лишь несколько часов после его рождения. Тедди знал, что у него будут личные стол и кровать, и собирался поставить эти фотографии на видном месте, вместе с еще двумя фото - он и Гарри во время чемпионата Мира по Квиддичу два года назад на одном, и бабушка на втором.
Раньше, тем же утром, Гарри отдал ему Карту Мародеров, объяснив, как ей пользоваться, и рассказав, что его папа помогал делать эту карту. И Тедди подумал о том, что гордится тем, кем являются его родители, хотя и не помнит их. Дома в гостиной висит большое фото, сделанное в день их свадьбы, на котором они улыбаются и смеются, а мамины волосы ярко-розового цвета. Каждый раз, когда Тедди смотрел на эту фотографию, он делал свои волосы розовыми, пытаясь хоть таким странным образом быть похожим на маму
Тедди ощущал карту, лежащую в кармане, и вспоминал то, что знал о своих родителях, как делал всегда, когда хотел успокоиться или подбодрить себя. Его папа был префектом, но постоянно совершал вылазки из школы; он был оборотнем с самого детства; он любил своих приятелей. Его мама, как и он, была метаморфом; она была неуклюжей, любопытной и дружелюбной; она была аврором, к чему стремилась всю свою жизнь. И оба они погибли сражаясь.
Когда Тедди был маленьким, Рон тихонько подкрадывался к нему со спины, обхватывал руками и подкидывал в воздух. Паренек обожал эту игру, а Рон часто приговаривал, что однажды не станет ловить парня, и тому придется отрастить себе крылья. Тедди понимал, что это не серьезно, но было бы действительно круто иметь крылья, и поэтому он годами практиковался, но так и не преуспел в этом. Рон больше не нападал, и Тедди был даже рад, считая, что вырос из такой детской игры. Но сегодня ему хотелось, чтобы Рон снова подкинул его, играя. Он действительно сильно нервничал, в чем не признался бы даже под страхом смерти, и ему не хватало тех беззаботных игр, к которым он так привык и так остро ощутил их нехватку теперь, когда потерял.
– Ты же у нас хочешь попасть в Гриффиндор, правда? Как и твой папа, – хлопнул его по плечу подошедший Рон.
– Или в Хаффлпафф, как его мама, - добавила бабушка, закатывая глаза при взгляде на Рона. – Настоящий гриффиндорец. Влюбленный в свой факультет и считающий, что он лучший.
Тедди усмехнулся, но в душе он и сам мечтал стать гриффиндорцем. Как Гарри, как его отец. Он часто видел черты, унаследованные от матери: каждый раз, когда смотрел в зеркало на свои бирюзовые волосы, каждый раз, когда нечаянно ронял тарелку со стола — во всем этом проскальзывал образ его мамы. Но он сам не был уверен в том, как на самом деле выглядит его лицо, и не мог с уверенностью сказать, есть ли в нем что-то от отца. Паренек радовался тому, что не был оборотнем, но хотел иметь хоть что-то общее с родным отцом. Чтобы успокоиться, Тедди незаметно нащупал лежащую в кармане карту.
– Удачи, Тедди, – сказала бабушка, целуя его в щеку. – Я запаковала тебе обед и пару галеонов – думаю, ты захочешь купить немного сладостей. – Тедди мечтательно улыбнулся, представляя, как покупает шоколадных лягушек, свое любимое лакомство с тех пор, как ему было восемь и Рон заинтересовал его коллекционированием вкладышей.
Он нашел свободное купе в середине вагона и стал прощаться с бабушкой, которая уже начала плакать. Не выдержав давления эмоций, он обнял ее – Тедди очень хотел казаться самостоятельным, но не мог видеть слез бабушки. А она так крепко обняла его в ответ, что он не сразу нашел в себе силы отстраниться, отпустив ее только тогда, когда почувствовал, что уже не может нормально дышать.
– Я люблю тебя, – прошептал он. Они всегда шептали друг другу: «Я люблю тебя», Тедди уже не помнил, с чего все началось, но это стало их маленьким ритуалом.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала бабушка, улыбнувшись, хотя в ее глазах все еще блестели слезы.
Джинни и Гермиона тоже заключили его в объятия, а Гарри и Рон пожали ему руку (Гарри даже похлопал его по спине второй рукой). А потом, как-то слишком быстро, оказалось, что он уже сидит в поезде, рядом на сиденье стоит клетка с совой, а его сердце готово выскочить из груди, когда поезд начинает медленно набирать скорость. В окно видно, как его семья - его прекрасная, огромная, любящая семья, весь его мир - становится всего лишь размытым пятном, исчезающим в дымке.
2.
В этом году Тедди почти мечтает о том, чтобы Бабушка, Гарри, Джинни, Рон и Гермиона не пошли провожать его. Ему уже целых двенадцать и он знает, что и как делать, поэтому не нуждается в эскорте. Его последний молочный зуб выпал в июле, так что он практически взрослый. Он встретился со своими друзьями только на платформе, из-за того, что бабушка не отпустила его одного на Диагон Аллею для встречи с ними. Тедди отлично провел лето: проводил много времени с бабушкой, играл в квиддич с Гарри, Роном и Джинни, даже навестил Невилла (которого называл профессором Лонгботтомом во время учебы) в Греции, где тот занимался редкими, иногда опасными растениями, способными даже убить человека. Он сделал все домашние задания, только Гермиона помогла ему с особенно тяжелым эссе и потренировала его в Чарах, являвшихся его самым слабым предметом.
Парень с радостью побывал дома, но уже был готов вернуться. Его префект говорил ему, что Хогвартс становится домом, а домой начинаешь ездить как в отель, но Тедди тогда и представить не мог, что так может быть. Но к концу лета именно так он себя и чувствовал, сгорая от нетерпения вновь оказаться в Хогвартсе, в своей кровати, снова пойти на занятия. Кроме того, он опять хотел попировать на школьных ужинах – бабушка, конечно, замечательно готовила, но ничто не сравнится с блюдами, которые готовят домовые эльфы. Но он так и не посмел никому признаться в этих желаниях.
Перед тем, как идти к поезду, они забрали Алана на Диагон Аллее, где его оставили спешащие родители. Отец Алана был какой-то важной шишкой в Министерстве – его друг не мог точно назвать, кем он был – и спешил на заседание.
– Не переживай, милый, мы доставим тебя в целости и сохранности, – бабушка потрепала Алана по голове, успокаивая, и парень начал улыбаться.
В этом году не было стольких церемоний, как в прошлом, да и сам Тедди уже не таращился на остальных учеников, большинство из которых казались такими большими, а, наоборот, почти всех узнал. Он помахал рукой гриффиндорцам, хаффлпаффцам, с которыми ходил на занятия по Трансфигурации, и даже префекту факультета Рейвенкло, который помог ему найти дорогу к теплицам в первую неделю занятий.
– Я люблю тебя, – прошептал он бабушке, сжимая ее руку.
– Я тоже люблю тебя, Тедди, – прошептала она в ответ, часто моргая. – Будь хорошим мальчиком. Удачного тебе года.
Он попрощался со всеми провожающими, а бабушка и Джинни еще обняли за компанию Алана, который смущенно зарделся, но явно остался доволен. Из-за всех этих прощаний они сели в поезд перед самым отправлением - вагон резко дернулся, и Тедди упал, ударившись так, что перехватило дух.
– Возвращаемся в замок, – бодро заключил Алан. – Лето было замечательным, но, честно говоря, я рад, что мы уже возвращаемся.
– Я тоже, – признался Тедди, смотря на семью, отчаянно машущую ему вслед. – Я тоже рад, – повторил он, помахав в ответ.
3.
Тедди уже тринадцать, и он старается не показывать, будто ему хочется вернуться в Хогвартс, или что поезд - это что-то невероятное. Он изо всех сил пытается выглядеть крутым. Ему очень хочется вернуться в гриффиндорскую спальню для мальчиков, вновь ходить на занятия, видеться с друзьями. Летом ненадолго приезжал Алан, но это совсем не то, что видеться со всеми приятелями.
Его, как всегда, провожали на поезд бабушка, Гарри, Джинни, Гермиона и Рон, окруженные детьми. Причем детей, казалось, с каждым годом становилось все больше. Джинни казалась Тедди самой красивой девушкой в мире. Он не помнил своих родителей, раньше часто представляя, что его родителями являются Гарри и Джинни, но этим летом он был счастлив, что это не так. Он даже взглянуть на Джинни не мог, не изменив цвет волос на красный, что для него являлось эквивалентом румянца. Джинни делала вид, что ничего не замечает, как и все, кроме Рона, посмеивающегося при каждом удобном случае. Гермиона временами давала мужу подзатыльник, одергивая, за что Тедди втайне был ей чрезмерно благодарен.
Во время первых двух лет обучения в Хогвартсе он в основном ходил с коричневым цветом волос, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но в этом году он специально едет с бирюзовыми волосами – его любимым цветом с тех пор как он себя помнит. Он знал, что это не его натуральный цвет, но с ним он чувствовал себя наиболее комфортно. Тедди невольно улыбался, вспоминая фырканье бабушки – его мама предпочитала розовый цвет, и она говорила, что сын и мать похожи в своем самовыражении.
Он заметил на платформе Эрика и изо всех сил замахал ему. Эрик радостно побежал навстречу, его родители-магглы не отставали, явно сильно нервничая.
– Твои волосы! – воскликнул Эрик. – Это так круто, Тэд. – Тедди просил, чтобы его теперь называли Тэд, считая, что это более зрело. Тедди очень старался быть взрослее во всем.
Потом были объятия и слезы от бабушки, просто объятия от Джинни и Гермионы и долгие пожимания рук Гарри и Роном. В этом году Тедди не был против провожающей его компании: они скорее создавали эффект вечеринки, а не эскорт, обеспечивающий безопасный путь на поезд. Он только не хотел, чтобы опять плакала бабушка.
– Счастливо, ба, – сказал он, пытаясь показать, что ему действительно пора. Но она проигнорировала его слова, продолжая прижимать к глазам платочек.
Наконец, они занесли все вещи в поезд, и Тедди с бабушкой прошептали друг другу свое “я люблю тебя”. Последовали последние объятия со всеми провожающими, после которых мальчики сели в поезд, оставив бабушку разговаривать с отцом Эрика, а Гермиону с его мамой. Тедди с Эриком расслабились, сев в свое купе, где их почти сразу нашел Алан. Поездку они провели, смеясь и болтая, играя в плюй-камни новым набором Алана и меняясь вкладышами от шоколадных лягушек. Они вели бесконечные разговоры о новых предметах, ожидающих ребят в этом году.
Сейчас действительно казалось, что вся жизнь протекает в Хогвартсе, а лето – это лишь каникулы перед возвратом в реальную жизнь.
4.
Тедди стоял на платформе, выискивая в толпе своих друзей. Этим летом он подрос на три дюйма, обогнав Гарри, не имея, впрочем, возможности когда-нибудь перерасти Рона. Когда Тедди смотрел в зеркало, то видел худощавого и вытянутого парня, не успевшего набрать достаточный вес для своего роста. В его чемодане были уложены те же вещи, не считая новых мантий и книг. Те же фотографии, что он всегда возил с собой, вновь лежали между носками и футболками.
В июле он посмотрел на дату, указанную на свадебном фото его родителей, задумавшись, знал ли кто-то о том, что в тот момент он уже был зачат. Тедди почувствовал что-то странное и хотел поговорить с Гарри на эту тему, но никак не мог набраться смелости. Он знал, что его родители любили друг друга, и знал, что они любили его, потому что так все говорили. Но в желудке рождалось странное чувство, когда он начинал думать, не поженились ли его родители только из-за него. Он слышал, что так бывает, но не хотел, чтобы это оказалось правдой, не хотел быть единственной причиной. Он надеялся, что его родители и вправду женились по любви.
В этом году он будет пробоваться в гриффиндорскую команду. Он пробовался и в прошлом году, но был меньше и медленнее остальных, и не смог пробиться. Он тренировался для квиддича все лето: минимум два часа ежедневно в одиночку и трижды в неделю по три-четыре часа вместе с Джинни (он даже научился не ронять мяч каждый раз, когда она называла его по имени, на что ушла половина лета), плюс иногда с Гарри и Роном. Он станет охотником в этом году, он уверен в этом. Его метла – подарок на день рождения от Рона и Гермионы – тщательно завернута и упакована в чемодан. Это новейшая модель – Нимбус 3000, и Тедди гордится тем, что, возможно, будет единственным обладателем такой роскошной метлы во всей школе.
В этом году дорога к поезду кажется длиннее. Он просто хочет уехать, освободиться от семьи, в которой нет смысла, которая не объединена ничем реальным, таким, как кровь или имя. Уехать от семьи, которая фактически такой не является. Да, у него есть бабушка, но его настоящая семья – его родители – давно мертва. Тедди очень любил Гарри, Гермиону и всех Уизли, но они никогда не станут его настоящей семьей. Они ничем ему не обязаны.
Он мысленно умоляет Гермиону поторопиться и прекратить мучить его рассуждениями, достаточно ли они занимались Чарами этим летом, потому что он уже готов уйти. Теперь Хогвартс его дом, а эти люди смущают его, особенно бабушка, открывающая его чемодан и проверяющая, ничего ли он не забыл и достаточно ли у него носков, а также Рон, рассказывающий историю, которую Тедди мог бы послушать в другое время, а не сейчас, стоя посреди вокзала Кингз Кросс.
– Все в порядке, Тедди? – тихо спросил Гарри. Тедди немного подпрыгнул – он не заметил, что Гарри подошел к нему так близко.
– Да, все отлично, – невнятно пробормотал он в ответ. Он не мог говорить здесь и сейчас, когда до отъезда осталось несколько минут.
– Ты всегда можешь мне написать, – сказал Гарри. – А если захочешь поговорить, то я смогу приехать, когда вы пойдете в Хогсмид на выходные, или можно попросить Невилла, чтобы он разрешил нам воспользоваться камином в его кабинете. Ну, то есть… – он почесал затылок и подмигнул, - это, конечно, строго запрещено…
Тедди слабо улыбнулся, не ощущая того соблазна, который должна была вызвать такая идея.
– Спасибо, Гарри. Я обязательно напишу, – ответил он, переживая, что в его голосе слишком явно проскальзывает неискренность.
– В любое время, Тэд. Мы твоя семья, и ты всегда можешь на нас рассчитывать. – Гарри немного нахмурился, видимо тоже уловив что-то в тоне парня.
Тедди уже открыл рот, чтобы… поблагодарить его? Не согласиться? Он даже не был уверен в том, что должен был сказать, когда бабушка засуетилась и насильно впихнула его в поезд. Прогудел последний свисток, и началась невообразимая суматоха, в которой в поезд закинули его чемодан и клетку с совой, едва успев попрощаться. Тедди даже не успел шепнуть бабушке: «Я люблю тебя», пока был на платформе. Она потянулась к нему, а он высунулся из окна, когда поезд уже тронулся.
Не прошло и десяти минут с момента отправления, как начался дождь, и Тедди пришлось закрыть свое окно. Но долго грустить ему не пришлось, поскольку его нашли Алан с Эриком, и они всю дорогу играли во взрывные карты. В итоге Тедди остался без обеих бровей из-за того, что никак не мог сосредоточиться.
------------------------
